Богатство идей. История экономической мысли - стр. 117
Именно в отношении этого механизма согласования Смит применил свою знаменитую аналогию с «тяготением»:
Таким образом, естественная цена как бы представляет собою центральную цену, к которой постоянно тяготеют цены всех товаров. …Но хотя рыночная цена всякого отдельного товара, таким образом, постоянно тяготеет, если можно так выразиться, к естественной цене, однако иногда случайные обстоятельства, иногда естественные причины и иногда особые распоряжения правительства могут продолжительное время держать рыночную цену многих товаров намного выше их естественной цены [Smith, 1776, p. 112, 113–114][244].
Многие авторы, особенно в последние годы, интерпретировали метафору тяготения как подразумевающую теорию рыночной цены, основанной на предложении и спросе. В частности, рыночные цены стали интерпретировать как равновесные цены короткого периода (маршалловские, саморегулирующиеся) (см., например: [Blaug, 1962, p. 39]). На самом же деле такая идея абсолютно чужда мысли Смита, как потому, что рыночная цена, как мы видели, была для него не теоретической переменной, а ее эмпирическим аналогом, так и потому, что сама ссылка на тяготение, которая, как может показаться, подразумевает точную теоретическую структуру, подобно теории Ньютона (в которой гравитационное взаимодействие двух тел описывалось точными математическими законами), была, в сущности, достаточно смутной[245]. Это подтверждается, среди прочего, тем фактом, что в обоих отрывках, где появляется термин «тяготение», он сопровождается выражениями («как бы», «если можно так выразиться»), которые подчеркивают его использование в качестве неточной метафоры.
Интерпретация рыночной цены как теоретической переменной, определяемой соотношением между спросом и предложением в соответствии с общими и точными правилами, возникла только в конце золотого периода классической политической экономии, у Джона Стюарта Милля и Томаса Де Куинси, а затем была развита Альфредом Маршаллом тем способом, который хорошо всем известен из учебников. Во времена Смита термины «спрос» и «предложение» означали не кривые или, в более общем смысле, не стабильные и хорошо определенные функциональные отношения, связывающие цену и количество товара[246], а набор элементов, возможно, случайных или условных, который не может быть сведен к только технологическим (экономия от масштаба и ее отсутствие) или психологическим (предпочтения потребителей) факторам. До Смита ссылки на роль спроса и предложения в определении цены обычно отражали, в некоторой степени, ситуацию, предшествовавшую развитию регулярных рынков, в которой цены, как, например, на деревенских ярмарках или в портовых городах, были объектом влияния несистематических событий.