Бог жесток - стр. 22

Мои слова польстили Зине.

– Саша был замечательный мальчик, – с романтическим блеском в косящих глазах заговорила она. – Пусть он не ходил в детский садик, Леночка и я сами растили его, он ничуть не был избалованным. Зато Саша избежал общения со сверстниками в том возрасте, когда дети еще плохо разбирают, что хорошо и что плохо. Ведь в садик ходят дети разных родителей, и мало ли что они впитывают и приносят из семьи? А вот к школе Саша был полностью готов, и мы с Леночкой были уверены, что ему не грозит попасть в дурную компанию. Он уже мог делить мир на плохое и хорошее, черное и белое. Саша очень тонко чувствовал прекрасное и отторгал грязь.

– Извините, Зина, – оборвал я ее восторженное повествование. – Я имел долгий разговор с заведующей по воспитательной работе Жанной Гриневской, которая тоже успела познакомиться с Сашей, и с тех пор мне не дает покоя один вопрос. Может, я и заблуждаюсь, но интересы ребенка его возраста мне представляются несколько иными. Просто я вспоминаю себя.

Я выразительно посмотрел на Зину Куличок, и девушка вся затрепетала, подавшись вперед.

– Его увлечение Библией – это что, противоядие от уличных шалостей, детского мата, показа гениталий? – полюбопытствовал я. – Помните, была такая игра в «доктора»? И самое главное: ведь это вы обратили его детский ум к Богу?

– Да, я, – не моргнув глазом, призналась девушка и сладко заулыбалась, погружаясь в родную стихию. – И не вижу в этом никакого греха. Тема Добра и Зла вечна, она сопровождает нас с рождения до смерти, а Библия учит только добру и милосердию.

– Еще как, – тяжело вздохнул я. – Но спустимся на грешную землю. Все-таки я мент, и мой удел – расследовать преступления. Вы мне поможете?

– Конечно… Извините… Мне так неловко, что я начала этот разговор. Но боюсь, вы заблуждаетесь насчет Саши, если решили, будто он рос каким-то… зацикленным. Саша был разносторонне развит. И как все ребята, любил шумные игры. А потом умерла Леночка, и наступила ночь.

– Саша случайно не был свидетелем ее гибели? – поинтересовался я.

Зина смертельно побледнела и отрицательно затрясла головой. Попятилась назад, задела за ножку стола и едва не упала. Но почему-то это ее неловкое движение мне показалось каким-то наигранным.

– Вера в Бога помогла Саше справиться с несчастьем, – приступила к рассказу соседка, морща узкий лобик и проводя внезапно увлажнившимися ладонями по застиранному домашнему халатику. Никакой таинственности и женственности не присутствовало в ее жестах, что-то болезненное, старушечье угадывалось за ними. – Саша ведь был уверен, что Леночка попадет в рай и познает вечное блаженство. Да, именно туда стремимся все мы, живя этой греховной жизнью. Но только не подумайте, что Саша, найдя для себя такое объяснение, был бессердечен. Он очень сильно страдал и винил в случившемся в первую очередь себя. Поэтому он и замкнулся в себе, отгородился от внешнего мира.