Блюме в опасности - стр. 9
Минго вскочил с постели; он устал ворочаться и размышлять и вышел во двор: белая простынь была облеплена насекомыми разных видов и размеров. Минго высматривал мотыльков покрупнее, осторожно, медленно по примеру отца занес ладонь и по очереди сдавливал тельца; некоторым этого уже не требовалось, потом собрал самых крупных на приготовленный поддон. Покончив с этим, Минго стряхнул накопившуюся на пальцах пыль, но вдруг остановил руку и посмотрел на пальцы, задумавшись, не торопясь растирая пылинки между подушечками; но тут же опомнился, стряхнув остатки пыли и свои мысли, направился к фруктовым деревьям снимать сети и собирать добычу.
Обычно они снимали сети с отцом, когда рассветало; но Минго не знал, чем еще себя занять, не возвращаться же обратно в кровать? – и полез на дерево. Он услышал знакомое шуршание и биение в сетях: чертята активно вырывались, не подозревая, что запутываются еще глубже, крепче и ранят крылья. Минго сначала спустил одну сторону, там, где было легче, на манговом дереве, здесь запуталось двое животных, потом полез на папайю; ранним утром его никто не торопил и не волновался, так что Минго спокойно забрался так, как удобно ему и провозился столько, сколько ему требовалось, чтобы освободить сети; с этой стороны попалось еще одно животное.
Минго внимательно и не торопясь освобождал крылья и тельце от веревок, чтобы не повредить. Летучая мышь дико сжимала и разжимала челюсти, пытаясь укусить, и Минго в конце концов схватил мышь за голову и держал, пока разбирался с крылом. Минго почувствовал отвращение – их внешний вид отталкивал, особенно мутные коричнево-серые глаза, невидящие, безумные и вокруг них рыжая клочками шерсть, и еще эти скрюченные лапы с кожаными крыльями… Мерзость.
Минго Карас посадил двух из них в корзину, а одну – совершенно неожиданно для самого себя – отнес к зарослям и отпустил. Минго не успел опомниться, как животное схватилось за кору дерева сначала одним когтем, потом расправило крыло и, ухватившись другим, быстро поползло наверх к ветке, чтобы повиснуть на ней и уснуть до ночи; беспомощны они только на земле.
Минго стало стыдно; он стоял в нерешительности, не зная, как лучше поступить и как теперь все исправить; на него навалилась усталость от бессонной ночи и страха, проступившего так явно сквозь, казалось, утихшую тревогу; он тер глаза, они будто высохли и их пекло; «Что же я натворил», – вертелось у Минго в голове, и страх все разрастался.
– Ты чего вскочил в такую рань? – Куват вышел во двор, потирая шею и расправляя спереди футболку.