Блюме в опасности - стр. 2
Вот этими ногами чуть ли не каждый день он давит всякую мелочь на дороге, иногда случайно, но чаще для смеха и развлечения. Его ноги особенные? Совсем нет. Минго не нашел в них ничего удивительного, ради чего стоило бы так стараться, сколько ни вглядывайся. Ребенок беспомощно пожал плечами. «Как бросать соль в море», – Минго Карасу вдруг вспомнились слова бабуленьки. Она всегда ворчала вот так, когда уставала от работы.
В небе показался всполох синего: крылья с мерцающим изумрудным напылением на темном матовом фоне с переливами лазоревого и бирюзового сияния.
– Эй, Минго, смотри! – ученый-энтомолог повернулся к мальчишке, указывая пальцем в сторону дерева; его рука задрожала сильнее; он замер, провожая взглядом насекомое, потом осторожно стал нащупывать сачок и развязывать узлы.
– Меня зовут Минго Карас, – недовольно проворчал мальчик: дядя вечно коверкает имена. Буле он и есть буле (с индонез. исковер. слово «bull» – бык, белая корова в значении кого-либо/чего-либо необычного, «светлокожий иностранец»). Несмотря на это, ученый ему нравился, и Минго с любопытством оглянулся туда, куда указывал дядя.
Бабочка снижалась осторожно. Ее цвет завораживал. Цвет будто другого измерения, изменчивый каждый миг под лучами солнца. Совершенная, недосягаемая красота. Минго смотрел завороженно, не отрываясь, боясь моргнуть, чтобы не упустить малейшие краски: он чувствовал, как сердце забилось сильнее, что он очарован, покорен этим неземным, диковинным сиянием.
В воздух взметнулся кусок красной ткани, но бабочка резко дернулась в сторону, вспорхнула выше и исчезла за кроной ближайшего дерева. Энтомолог разочарованно зашипел и опустил сачок. Поймать ее очень непросто – она оберегает себя лучше других насекомых, проживая свою жизнь недоверчиво и пугливо.
Ученый бережно снял с листа приманку-бабочку и перенес ее на другой листок, ближе к водопаду, собрал рюкзак и сел в засаду в соседних кустах. Минго машинально последовал за ним; он находился под сильным впечатлением от увиденного и не мог больше ни о чем думать: всполох синего, изумрудное сияние… ему чудились драгоценные камни, свет их граней, такой близкий и такой далекий; небо и планета Земля, огромная, увиденная им однажды на карте; и этот утренний жаркий воздух вдруг показался ему таким сладким, как мякоть спелого рамбутана.
Прошел еще час томительного ожидания. Ученый сосредоточенно всматривался в листву и в пространство над водопадом, время от времени делая рукой воображаемый замах, тренируя руку. Минго Карас грезил наяву; он прикрыл глаза, чтобы лучше видеть.