. Это что-то не имело формы и очертаний. У него даже не было каких-то специфических намерений относительно Жени – ну, например, схватить и съесть ее, как в фильмах-хоррорах, которых она до жути боялась. Это нечто просто
было, и уже само его существование настолько противоречило человеческой, а в особенности ее, жениной, жизни, что одно соприкосновение с ним могло запросто ее уничтожить. Женя давно смирилась с тем, что она трусиха, и перестала страдать от стыда. Пусть другие ничего не видят и не понимают, но она, которой по несчастью это понимание дано, будет делать все, чтобы защитить себя. Поэтому, презрев всякое стеснение, она не уходила по нужде далеко, а присаживалась метрах в трех от стенки шатра, чтобы, сделав дело, тут же, не успев натянуть штанов, опрометью кинуться назад и вкатиться под его спасительные своды, будто бы кто-то тянул ее наружу, а она сопротивлялась. Только так можно было удержать невидимую нить, что крепила ее к миру живых, и не дать мраку, обступившему хрупкий матерчатый домик со всех сторон, всосать ее в себя. Если бы она осмелилась представить, что именно сделает мрак, если она окажется в его власти (хотя она старалась об этом не думать), то глагол «всасывать» подходил лучше всего. Да, именно так – он всосет ее, всосет без остатка. Она исчезнет и для себя, и для всех остальных, оставив вместо себя один вечный ужас. Женя ежилась при мысли об этом, и радовалась, что соприкосновение с тьмой (когда она все-таки заставит себя отправиться в туалет) будет коротким.
Но хуже всего было то, что толстокожие ее товарищи принялись подливать масла в огонь. Володя, наевшись и побренчав перед сном на гитаре походных песенок, некстати наткнулся на тему лесных страшилок. А заметив благодарную реакцию публики, еще больше воодушевился.
– …Короче, так до сих пор никто и не знает, что они там увидели. Или услышали, или почувствовали, – говорил он загробным шепотом, обводя взглядом свою притихшую паству. – Но факт в том, что все вдруг внезапно встали – неодетые, в чем были – каждый схватил нож, и…
– Зарезали друг друга? – пискнула Яна. Она попыталась усмехнуться, но у нее не вышло.
– Не-ет… – Володя сделал паузу, наслаждаясь произведенным эффектом. – Они разрезали каждый свою стенку шатра, и выползли в разные стороны. И так ползли, пока не замерзли. Их так и нашли – лежат себе, как лучи у звезды, метрах в пятидесяти от шатра. Синие, окоченевшие. А глаза – открытые, и в глазах – ужас. И у каждого в вытянутой руке – нож!
– Брр… И обязательно такое на ночь рассказывать? – поежилась Катя. Она ни на секунду не поверила в реальность этой истории, но все равно было как-то не по себе.
