Блокада Ленинграда. Народная книга памяти - стр. 98

В Омске нас временно разместили в школе. Потом посадили на двухэтажный теплоход «Коммунист» и повезли по Иртышу, а затем по Оби на север. По пути некоторые группы из детских домов высаживали в различные поселки. Мы же пополняли дрова для теплохода и двигались дальше. Наш детский дом высадился последним в поселке Большой Камень Кандинского района. Пробыв в пути около месяца, на место назначения мы прибыли поздним вечером 5 сентября 1942 года.

Несмотря на то что было темно, нас торжественно встречала местная школа. Ленинградцев разместили в поселковом клубе, переоборудованном под жилье. Зимой мы учились в местной школе, а летом работали в колхозе и на своем приусадебном участке. Заготавливали на зиму грибы и ягоды, ловили на удочку рыбу для столовой, собирали кедровые орехи и дрова. За эти труды колхоз выделил нам корову и лошадь для нашего пользования, а также снабжал нас продуктами.

В комсомол я вступил в соседнем селе Кандинское. Туда мы отправились еще засветло на большой лодке, так называемом неводнике – на ней мы перебирались из поселка на другой берег реки, где были расположены поля. К нам в лодку попало много воды, девчата собирали ее огромными черпаками, а ребята тем временем налегали на весла. Стихия разыгралась не на шутку, но все-таки мы, хоть и мокрые до нитки, добрались до села. Там мы согрелись и обсушились, а уже на следующий день стали комсомольцами.

В 1945 году окончилась война. В Ленинград мы возвращались на теплоходе «Ленин» и по дороге подбирали детей из детских домов в обратном порядке, но уже через Тюмень. По прибытии в город я обнаружил, что дома в Новой Деревне снесли, жить было негде, поэтому я поступил в ремесленное училище и поселился в общежитии на улице Марата, 25, в доме, где, по преданию, жила няня Пушкина Арина Родионовна.

Я родился в 1930 году, и к началу войны мне исполнилось уже 11 лет. Помню, что 22 июня был хороший летний день, мы собирались идти гулять, и вдруг по радио объявили, что немецкие войска вероломно напали на нашу землю. Началась война!

Народ сразу засуетился: приходили повестки, кого не призвали, пошли в военкомат записываться в армию самостоятельно. Начальник штаба местной противовоздушной обороны полковник Лагуткин распорядился вырыть в парках и садах щели-траншеи для укрытия мирного населения. Все, кто мог держать в руках лопату, вышли на работу. Нам, подросткам, лопаты не дали, так что мы рубили топором корни деревьев. Затем траншеи покрыли накатом из бревен, и во время обстрелов и бомбежек они служили убежищем, но в то время никто и не думал, что эти укрытия понадобятся на самом деле. Зимой, когда стало совсем туго с едой, и люди умирали от голода, эти траншеи стали братскими могилами, куда складывали покойников. Была зима, холодно, топить нечем, и тогда вспомнили, что траншеи перекрыты бревнами. Бревна вытащили, земля обрушилась, а покойники так там и остались. Кости до сих пор там лежат.