Бизнес в стиле romantic. Отдавай все, не считаясь ни с чем, чтобы создать нечто более великое, чем ты сам - стр. 24

. Согласно древнегреческому философу Платону, любовь – это самый мощный инструмент человека для созерцания божественного, но это совершенно не означает, что платоническая любовь является антиэротической. На самом деле он проводит разделение между «вульгарным эросом» и «божественным эросом», между самовлюбленной, материальной, сосредоточенной на соблазнении сексуальностью, целью которой является физическое наслаждение и воспроизводство, и самой возвышенной эротической чувственностью, поднимающей желания плоти в царство духовного{73}. Схожим образом Зигмунд Фрейд определял либидо как жажду жизни, а не жажду секса{74}. Эти концепции питают те откровения, которые Фонтанель находит в любовной жизни без секса:

«На протяжении тех 12 лет, когда у меня не было секса, я кое-чему научилась. Я многое узнала о своем теле, о роли искусства в эротизме, о силе снов, о мягкости одежды, о прибежище и о значении элегантности. И я поняла, что большинство людей хотят просто доказать свою сексуальную полноценность. Вот и все».

Я бы приложил этот тезис к работе. Мы хотим доказать свою функциональную полноценность, что человек может работать не хуже, а то и лучше машины. Но подобный подход приводит нас только к тому, что мы истощаем себя или переводим полностью в автоматический режим, когда на самом деле главная ценность, которую мы можем сообщить в процессе работы, – это наше воображение.

Исследования по тайм-менеджменту показали, что средний взрослый американец посвящает сексу четыре минуты в день, но более четырех часов находится в воображаемых мирах, погружаясь в книги, фильмы, видеоигры, телевизор или просто предаваясь мечтам{75}. Как указывает в книге «Как работает удовольствие» («The New Science of Why We Like What We Like») психолог Пол Блум:

Воображение уносит нас в другую жизнь. Это квинтэссенция романтического подхода. Немецкий философ Ф. Ницше описывал романтика как человека, который все время хочет оказаться в другом месте.

Когда я совершил «каминг-аут»[3] и предстал перед миром в роли бизнес-романтика, защищая саму идею нереализации, то познакомился со многими профессионалами, которые «хотели оказаться в другом месте», оставаясь преданными тому делу, которым занимались здесь и сейчас. Одни стремились применить бизнес для изучения собственных увлечений, другие находили энергию и вдохновение в воплощении своих идеалов, требуя, чтобы бизнес доставлял ощущение чего-то идеального как клиентам, так и работникам. Третьи использовали бизнес для исследования глубоких вопросов природы человеческого существования, а также для достижения каких-то общих целей.