Бизнес ангел - стр. 26
Теперь, когда мы приезжали на лечение, то жили в районе Черемушки, и добираться до РДКБ было вполне по меркам Москвы удобно, это тоже юго-запад. Поэтому всего лишь две-три пересадки на маршрутке, и мы с Лёней часа через полтора были на месте – в больнице, на лечении. Это, конечно, тоже не сказать, что было совсем просто. Ребёнок-то не ходил, и получается, все наши поездки я носила его в подвесных ремнях специального рюкзака на себе. Он, конечно же, был меньше по размеру и росту относительно сверстников, но вес и рост понемногу всё равно прибавлялись. А нужно было ещё с собой захватить памперсы и еду для него в термосах. Поэтому в зимнее время мне было, конечно, тяжеловато нести поверх шубы укутанного ребёнка, который в силу отсутствия рефлексов с повисшими ногами постепенно, с ростом, доставал мне ногами уже до коленей.
Вот так подожму ему руками ножки в лягушечку – и вперёд на лечение, целыми днями таская на руках. Сейчас не знаю, как я всё это выдержала тогда в течение трех лет на самом деле. Сейчас бы не смогла, наверное, так, а тогда ради цели спасти его просто не обращала на все сложности никакого внимания. Даже ещё ездила на бизнес-разведку с ним по поставщикам, всегда изображая, что мой малыш просто спит. Один раз, глядя на размер моего «малыша», менеджер, у которого мы заказывали фирменные полиэтиленовые пакеты для наших товаров (о чём расскажу чуть позже), смотрел на него, не отрываясь, с очень большим сомнением, что всё происходящее нормально. Я лишь улыбнулась и помчалась с сыном на метро по всем нашим делам дальше. Благо где-где, а в московском общественном транспорте никому и никакого дела ни до кого совершенно нет.
На лечении в дневном стационаре нам делали массажи, физиотерапию, уколы под контролем ЭЭГ. Лечение проходило с разной эффективностью, и главным словами того времени для нас стали: «Наблюдаем в динамике». В какое-то время сын даже стал удерживать в вертикальном положении головку и даже некоторое время лёжа научился держать бутылочку сам.
А затем уже дома произошли наши первые судороги. Все мамы, которые лечат детей от тех или иных проблем неврологии, знают, что судороги – это очень опасно, не для жизни, а для развития ребёнка. У того, у которого развитие в порядке, эпилепсия – просто очень неприятный недуг, который может застать в любом месте, эти детки просто между приступами обычно больше кушают, чем обычные дети. А вот у таких, как мой сын, у которых работаешь над хотя бы малейшим развитием, после судорог все с таким трудом приобретённые навыки в раз стираются. Вот научился наш Лёня держать бутылочку, произошли судороги – всё, разучился снова. И больше этот навык мы восстановить, как ни старались, не могли.