Бизнес ангел - стр. 20
– Ребята, я всё понимаю, вы видите сейчас только проблему с глазами, но вам нужно бежать не к окулистам, вам нужно срочно обращаться к неврологам! Я сам врач-невролог. Поверьте, прошу вас, я знаю это наверняка. Потому что основной вашей проблемой будут не глаза, а развитие ребёнка, его нервная система. С глазами вы уже ничего не сделаете. Просто смиритесь.
Мы не послушали его тогда и не смирились. Мы даже обиделись на его слова. Воистину говорят: «Имеющий уши, да услышит»… Мы не услышали… Наше восприятие не принимало этой информации. Мы подумали, что объединения таких сложных диагнозов невозможно, что это уж слишком жестоко для одного ребёнка и для всех нас. Мы совсем не услышали его слов, в том смысле, что не пропустили их в своё осознание.
И как только появилась возможность Лёнечку перевозить, я с ним сразу же полетела в Москву. Виталий с Никитой остались дома. Перелёт прошел спокойно, сын не издал ни одного звука. Кто-то из пассажиров даже радостно удивлялся вслух о том, какой хороший и спокойный малыш. А Лёня пока спал и, правда, был похож на ангелочка. Проблемы с глазами было не видно, веки прикрыты, и всё словно хорошо. Только когда он открывал свой один глазик, сразу становилось ясно, что что-то с ребёнком не так. Пока он был маленьким, я стеснялась повышенного внимания и старалась прикрыть ему лицо одеялком или накидкой, благо с малышами так все мамочки делают, опасаясь кто сглаза, кто инфекций и т. п. В этот период ему было всего 1,5 месяца, поэтому мама, прячущая личико малыша, не воспринималась кем-либо странно.
По приезду в Москву меня с Лёнечкой встретил брат мужа. Огромная благодарность Вениамину за то, что очень помог тогда. Он сразу повёз нас в больницу, правда, там меня ждал новый шок. Здание с улицы выглядело огромным, с множеством окошек, корпусов, лестниц и снующими туда-сюда толпами людей. Поднявшись на нужный этаж, я как остановилась со своим свёртком с сыном в руках, так и осталась стоять в коридоре, застывшая и открыв рот, пока Веня пошёл напрямую в ординаторскую узнать, куда именно нас определяют. А удивление моё вызвали дети. Их, с совершенно разными страшнейшими патологиями, на руках или за руку несли или вели усталые родители с опущенными плечами. Один из мальчиков имел огромную голову, которая издалека была похожа на гигантский раздутый арбуз, совершенно непропорциональный по размеру телу взрослого человека, не то что ребенка. Рядом пронесли девочку, у которой верхняя правая часть губы была величиной с ладонь. Другого ребёнка мама несла, завернув в пеленку, из которой торчало множество каких-то трубок, больших и маленьких. Больница жила своей жизнью, с которой мне только предстояло познакомиться и которую я почему-то не ожидала увидеть именно такой.