Бизнес ангел - стр. 18

Через несколько дней после родов меня приготовили к выписке, а сына оставили, перевели в детское отделение патологии новорождённых. Там не разрешалось маме лежать вместе с детьми, поэтому мне можно было лишь приходить на дневной стационар и находиться вместе с сыном с 9 до 17 часов.

Когда меня выписали, то сказали выходить через чёрный ход, не знаю почему. Но это дополнительная душевная боль: выходить с запасного выхода, который расположен очень рядом с парадным, откуда с шариками и цветами забирают счастливых мам и малышей прямо в этот же самый момент… Мы вышли оттуда с мужем вдвоём. Я как была в домашней пижаме, так и пошла оттуда, не переодеваясь. Ошеломлённые и без ребенка, мы поехали домой. Приехали, а там пустая кроватка, все приготовленные вещи и маленький, теперь уже старший сын Никита. А также гнетущая, страшная тишина новой реальности.

Первое время ощущение, что ничего не соображаешь.

– Как такое вообще возможно?

– Что происходит?

– Почему со мной?

– За что?

– Я не выдержу такого испытания!

– Мы ещё так молоды!

– Почему такое произошло?

Эти вопросы проносятся в голове тысячи раз, не останавливаясь и ночью становясь горше. Были и ночи, когда мы вдвоем с мужем плакали в голос, не понимая, как со всем этим будем жить дальше. Обсуждали в шутку, стараясь взбодриться, что будем через годы ездить в отпуск и носить с собой сына на носилках, если он не будет видеть. Пока врачи не разрешали находиться вместе с сыном, я в гнетущей тишине пустой квартиры оставалась днём со всеми этими страшными мыслями дома. А муж, уезжая на работу, стал ездить за рулем, закрывая один глаз. Он пытался представить, как это, жить с одним глазом. Виталий думал о том, что если в медицине появится возможность пересадки здорового глаза, он сразу же без малейших сомнений отдаст сыну свой глаз.

Но как бы нам ни было тяжело, ни на одну секунду, НИКОГДА у нас не возникало и мысли бросить или оставить сына. Нам даже ни разу не задавали этого вопроса врачи. Я думаю, они понимали, что в нашем случае это предложение будет звучать нелепо. И только, как мы узнали много позже, одна из родственниц выражала свое недоумение: «Отдали бы ребенка в специальное учреждение и жили бы спокойно, молодые – ещё одного родят…». Кому-то, может, это нормально, но для нас такое «спокойно» было совершенно за гранью невозможного…

В момент этого тяжелейшего для нашей семьи испытания нам почему-то захотелось порвать со всеми, с кем мы общались до этого. Просто вдруг стало ясно, что у нас своя жизнь, а у них у всех – своя. Мы не хотим стать объектом обсуждений. Да и сочувствие нам было не нужно. Хотелось спрятаться, исчезнуть ото всех. Люди, которых так много было вокруг ДО рождения сына, вдруг и сами куда-то словно испарились, никто и не настаивал на общении, никто не звонил, не приходил… В общем, наше желание, видимо, оказалось или взаимным, или окружающие не смогли найти нужных слов, и в итоге всё наше семейное и дружеское общение свелось к одной-единственной паре: Маше и Максиму. И это общение было для нас очень нужным и важным. И мы бесконечно им благодарны за нашу дружбу и поддержку!