Битва за Ориент - стр. 6
Павел совсем не хотел лететь в Ливию. Не хотел вспоминать прежнюю жизнь: как они любили друг друга здесь с женой Светланой и их сыном Никиткой в далёкие теперь уже восьмидесятые годы прошлого столетия.
Как дурили с друзьями, тоже выпускниками военного института, на полную катушку. Ходили друг к другу в гости семьями, ездили на море по пятницам, если ливийское командование выделяло автобусы. Глядели итальянскую эротику, граничащую с откровенным порно, которую «крутили» открыто по всем телевизионным каналам, работавшим на дециметровом диапазоне.
Танцевали вечерами в обнимку, притушив свет и целуя украдкой свои половины, пели бардовские песни под гитару, наслаждались «звёздным часом» Донны Саммер и Челентано. В общем – были молодыми!
Мужчина вспомнил, как у его друга, тоже переводчика-арабиста, самка попугая жако, по кличке Ева, привезённая откуда-то из африканских глубин, очень «уважала» творчество итальянца. Специально для неё, потехи ради, включали магнитофонную кассету с последними песнями Адриано. Птица на время замирала, закрывая глаза, а потом начинала орать благим матом, раскачиваясь из стороны в сторону, точно подвыпив, и перекрикивала рулады самого исполнителя.
Мужчина тихо улыбнулся воспоминанию, вздыхая.
Последнее время Дорошин жил одиноко. Только повзрослевший сын, отметивший не так давно свой тридцатник, иногда позванивал, обещая заехать. Да всё не досуг! Впрочем, он понимал: жизнь такая.
Павел тяжело вздохнул и заворочался в постели, пытаясь дотянуться до пачки сигарет, лежавшей на прикроватном столике.
Выпустив во мрак ночи струйку сизого дыма, мужчина прислушался: абсолютная тишина, как в могиле. Только порывы внезапно налетавшего ветра зло терзают бамбуковые ставни.
«Может, он и правда живой, – подумал о ветре Дорошин, – и, как у Брэдбери, приносит голоса тысяч погибших людей, задохнувшихся песком в пустыне? Нужно только прислушаться и услышишь. Недаром же в эпицентре гибли[3] воняет жареными костями? Жуть какая!» – невольно поёжился от таких мыслей мужчина.
Прилетев в Триполи, Павел первым делом приобрёл в ближайшем киоске «Дьюти фри» блок местных сигарет «Атлас», отложив в сторону привезённые из Москвы, надоевшие американские. Не пожалел для этого даже прихваченные с собою в дорогу доллары.
Когда-то эти лёгкие сигареты с белым фильтром очень нравились старому «курилке», как он сам себя называл. И, о чудо – всё тот же сухой табак и приятный привкус во рту! Он помнил, что если сигарету «Атлас» просто оставить зажжённой в пепельнице, она догорит в ней до самого фильтра! Настолько сухим всегда был табак.