Битва за Клин - стр. 85
24‐я кавалерийская дивизия оказалось в достаточно сложном положении. Выброшенная на самую крайнюю оконечность фронта 16‐й армии, практически вторгнувшись в полосу обороны 30‐й и не имея устойчивой связи со своим командованием, она была предоставлена самой себе. Обстановка выглядела удручающе: «В районе ст. Решетниково и южнее были слышны взрывы, принятые всеми за артиллерийскую канонаду. Реальных сил удержать оборону в районе КРЮКОВО, КОПЫЛОВО в дивизии не было. Сосед 107 СД была абсолютно рассеяна и мелкими группами отходила на восток»[345]. Последнее не во всем соответствовало действительности. Следующим утром немцам пришлось вести бой за Копылово. Хотя сопротивление, оказанное там, было слабым, оно все же было. Во всяком случае, командир 24‐й кавалерийской дивизии принял решение отвести ее на восток и занять оборону у станции Решетниково. Поскольку это удалось выполнить без помех, то понятно, что никакого окружения большей части сил дивизии не было.
Впоследствии командир дивизии мотивировал свое решение несколько иначе, чем об этом сказано в ЖБД соединения:
«Приказ на отход дивизия не получила, но основания на отход, я считаю, были достаточными.
1. Части дивизии не успели занять оборонительного рубежа.
2. Средств борьбы с танками в дивизии к этому времени почти не было, так как артиллерия отстала в походе, зажигательных бутылок в дивизии не было.
Бороться с танками пришлось только связками гранат да бронебойными пулями. Это средство борьбы при условии, что бойцы не сидят в окопах и щелях, мало действенно.
Решение могло быть только одно: в целях сохранения живой силы увести ее в танконедоступные районы»[346].
Уйдя на восток, «в 20.00 в районе СПАС-ЗАУЛОК командир дивизии был встречен Командармом 30, который поставил ему задачу «двигаться по маршруту: СПАС-ЗАУЛОК, ЯМУГА, выйти за разгран. линии 30 армии и, перейдя к обороне на рубеже северная окраина ЯМУГА, выс. 144.5 прикрыть КЛИН с северного направления» [347].
Таким образом, действия командования 24‐й кавалерийской дивизии были в некоторой степени санкционированы. Однако это решение обернулось для командира и комиссара снятием с должности и военным трибуналом.
Уже через два дня по соединениям 30‐й армии был разослан приказ Западного фронта, начинавшийся словами: «Борьба на подступах к Москве вступила в решающую фазу». Отметив части, которые вели героическую борьбу, штаб фронта привел и другие примеры: «Однако, имели место факты нарушения отдельными командирами известного приказа о категорическом, под страхом немедленного расстрела, запрещении отхода с занимаемых позиций. Такой позорный факт допустили командиры и комиссары 17 и 24 кавалерийских дивизий». Поэтому командующий фронтом приказал: «Командиров и комиссаров 17 и 24 кавалерийских дивизий арестовать и предать суду. Командарму 30 провести это в жизнь»