Биография Дональда Трампа - стр. 4
Этим вопросом изводил себя Гленн Карл (Glenn Carle), бывший сотрудник национальной разведки ЦРУ, примерно в январе 2016 года, за десять месяцев до президентских выборов. К тому времени Карл был глубоко встревожен различными связями, которые он видел между командой Трампа и русскими, но он не знал, с кем об этом можно было бы поговорить. Он прослужил двадцать три года в секретной службе, занимаясь европейскими (в-основном, балканскими) военно-политическими операциями, но теперь, выйдя в отставку и выращивая органические помидоры в Новой Англии, он больше не имел должности в Лэнгли, штаб-квартире Центрального разведывательного управления.
Несмотря на всю таинственность, окружающую ЦРУ, Карл жил в рациональном мире, основанном на эмпирической опыте, и ему было неприятно вдруг оказаться в положении параноика. Но его версия была настолько ошарашивающей, что никто не желал принимать ее всерьез. Естественным ответом было – это невозможно. Этого просто не может быть.
Стремясь предупредить власти, он связался с бывшим послом, с кем-то из комитета по надзору и с одним или двумя коллегами в агентстве. Те, кто больше не служил в правительстве, разделяли его тревогу, когда он давал оценку происходящему. Но из внутреннего круга никто ему не ответил.
Наконец, Карл поговорил с другим отставным сотрудником ЦРУ, который был значительно старше и имел больший опыт отношений с советской разведкой. И тот рассказал, что в конце 1960-х одно время были распространены архивные инспекции под условным названием «Сговор с монстром».
Этот так называемый "Сговор" был навязчивой идеей Джеймса Хесуса Энглтона (James Jesus Angleton), знаменитого бойца невидимого фронта, шефа контрразведки ЦРУ с 1954 по 1975 год. Энглтон своеобразно прославился своими почти анекдотичными поисками советского резидента в самых высших эшелонах власти США и на самых ответственных постах американской разведки.
В ходе своих изысканий Энглтон стал олицетворять мрачную нависающую над каждым фигуру бдительного "большого брата" из произведений американской культуры. Он стал безумным охотником за кротами времен холодной войны, фанатично ищущим настоящих или воображаемых шпионов, посаженных в сердце ЦРУ, и разоблачающим заговоры, направленные против правительства.
Мало кто сомневался в гениальности Энглтона, но, согласно статье 2011 года в журнале "Studies in Intelligence" [ежеквартальное научное издание по вопросам разведки.], паранойя, которая была очевидной частью его теории, парализовала операции ЦРУ против Советов почти на два десятилетия, поскольку он “убедился, что КГБ проник в ЦРУ на самых высоких уровнях… Энглтон занял позицию полной убеждённости в том, что практически каждый крупный советский перебежчик или доброволец был априори провокацией КГБ”6. В разведывательных академиях Советского Союза студенты с удовольствием изучали и чтили Энглтона, потому что он так надолго парализовал ЦРУ.