Безжалостные боги - стр. 16
– Пелагея? – переступая порог, позвал он.
И тут же почувствовал, как свело живот. В комнате царило запустение.
Казалось, ведьма никогда здесь и не жила. Все углы украшала паутина. Камин оказался чисто выметенным, и лишь в трещинах камней виднелись остатки золы, а на светлом полу резко выделялся ведьминский круг. Серефин испуганно вздохнул, но быстро понял, что тот нарисован углем, а не кровью.
Он медленно двинулся по кругу, постукивая пальцами по корешку книги заклинаний.
Не это Серефин ожидал здесь найти.
Он опустился на колени и провел тыльной стороной пальца по бритве, вшитой в рукав, а затем пролистал книгу заклинаний. Зачем-то же Пелагея оставила это здесь. И хотя Серефин не умел читать знаки, нацарапанные внутри круга, – это прерогатива Стервятников, – он мог подпитать заклинание.
Но в последний момент помедлил. Он понимал, насколько глупый поступок собирался совершить. Будь здесь Кацпер или Остия, они скорее бы приставили клинок к его горлу, чем позволили подобное безрассудство.
Вот только Серефин уже давно перестал прислушиваться к голосу разума. Не желая терять и секунды, он опустил окровавленную ладонь на круг. Его силы тут же устремились к руке. Под ней вспыхнул огонек, который, словно магический порох поджигающей пушки, расползся по каждой линии и каждому знаку, пока весь круг не загорелся странным, едким, зеленым огнем.
Но больше ничего не происходило.
Испытывая легкое разочарование вперемешку с облегчением, Серефин выпрямился. Это оказалась пустышка, которую ведьма оставила, чтобы поиграть с ним. Он стер носком ботинка одну из линий, осторожно прерывая поток силы, чтобы заклинание не вспыхнуло у него перед носом, и пламя тут же погасло.
– Знаешь, а я все гадала, кто же из вас двоих придет ко мне первым.
Серефин едва не подпрыгнул до потолка.
– Девушка-клирик, которая больше не является клириком, и ведьма, которая больше не ведьма. – Пелагея сидела посреди ведьминского круга и загибала костлявые пальцы. – Чудовище, сидящее на троне из позолоченных костей, которое тянется к небесам, хотя и сам не понимает зачем. Или принц, соприкоснувшийся с силой, в которую не верит.
Серефин прижал руку к книге заклинаний и медленно вздохнул, чтобы успокоить колотящееся в груди сердце.
– И как, угадала?
– Что?
– Что приду я?
– Нет. А где ведьма?
– Она не ведьма, она – клирик.
– Нельзя зваться клириком, если боги не разговаривают с тобой, – отмахнувшись от его слов, сказала Пелагея. – Хотя и ведьмой ее нельзя назвать. Отступившая от веры, но все еще святая. Головоломка. А ведь у нее много чего есть, и не только здесь. Даже я этого не ожидала. Но это так. Одна половинка из моей восхитительно-кровожадной и до умиления заблуждающейся пары магов крови.