Безусловно моя - стр. 14
– Никто не будет тебя искать, – отрезал он и перехватил мою руку за запястье. Сжал до боли. – Не строй из себя умную. Тебя ни для кого нет. Если мне будет нужно, чтобы ты «вернулась», ты вернёшься. Если нет, то нет.
– Ты взломал мой телефон!
– Да. – Вторая его рука опустилась мне на талию. – Да, я взломал твой телефон, – повторил он. – И если мне будет нужно, взломаю что угодно.
Голос его показался не таким. Более глухим. И тут я поняла, что пах у него твёрдый, а глаза блестят совсем по-другому. Дыхание перехватило, на миг я оцепенела и упёрлась ему в грудь руками. Только он не отпускал – держал за талию и нарочито давал мне почувствовать свое возбуждение.
– Отпусти, – выдавила через силу. – Я не…
Брошенный на столешницу телефон пикнул, но ни один из нас не отвёл взгляда. Пах его стал ещё твёрже, а взгляд – опаснее. Только это была уже другая опасность.
Вдруг рука Молотова с моей талии исчезла. Я сразу же подалась назад, подальше от него. Он взял мобильный.
– Тебе написала какая-то Света. Пишет, что Тобби срочно нужна операция.
– Дай!
Телефон он не отдал. Удерживая меня на расстоянии, начал набирать текст.
– Не смей! Это важно! Макар!
– Тебя нет в городе, Кира, – сказал он холодно, отправив сообщение. – Пусть разбираются с этим Тобби без тебя.
– Что ты ей написал?! – У меня начиналась истерика.
Тобби был одним из моих любимцев в приюте – маленький, побитый жизнью пёс, на лечение которого мы собирали деньги уже месяц.
– Именно это и написал.
Кира
Посмотрев ему в глаза, я бросилась вон из кухни. Отчаяние буквально захлёстывало. Сколько времени и сил было потрачено, чтобы спасти Тобби! Ветеринары качали головами, но я верила в маленького пса. Верила, что он будет жить и когда-нибудь найдёт людей, которые полюбят его, которые не предадут и не бросят. Он безропотно выносил процедуры, терпел боль, а я оставалась с ним ночью и гладила, повторяя, что помогу ему. Только что значит полный надежды взгляд бездомной собаки для такого, как Молотов?!
– Я не разрешал тебе уходить. – Он появился на пороге комнаты.
– Будь ты проклят! – закричала я сквозь слёзы. – Будь ты проклят, скотина! Я ненавижу тебя! Я…
Я зарыдала. Если Светка написала, что операция нужна срочно, значит, она нужна срочно. И деньги тоже. А я не могла ничего сделать.
Молотов равнодушно смотрел на то, как я бьюсь в истерике, а я всем сердцем желала, чтобы это он оказался в клетке в приюте, чтобы это его на ходу выбросили из машины, и чтобы это он лежал искалеченный несколько дней без воды и еды.
– Ты самое отвратительное, что я когда-либо знала, – зашипела я сквозь слёзы. – Самое ужасное и гнусное. Ты не человек, ты… – Мотнула головой. – Ты даже не убийца. Ты ещё хуже.