Безусловно моя - стр. 11

Я остановилась возле стола. Молотов достал из холодильника бутылку воды и, выпив почти половину, поставил рядом с собой.

– Говорите.

– Для начала, придержи свою дерзость.

– Вы хотите поговорить о моей дерзости?

Он стиснул зубы. На скулах выступили желваки, но этим всё и кончилось. До вчерашнего дня я видела его только издали или на фотографиях, а сейчас могла рассмотреть внимательно. Начинка соответствовала внешности – душа у него однозначно была такая же чернущая, как и глаза.

Безупречный молодой политик с безупречной репутацией. Только всё это было фальшивым. Настоящий Макар Молотов – вот он.

Оперевшись спиной о стол позади, он сложил на груди руки.

– Сколько?

– Что «сколько»?

– Сколько денег тебе дать, чтобы ты прикусила язык, заткнула свой хорошенький ротик и исчезла с горизонта? – Он достал из кармана пачку свёрнутых купюр.

Вытащил одну, похрустел ею. Потом ещё одну. Подошёл и положил передо мной. Поверх ещё две.

– Сколько, Кира? Таким, как ты, всегда нужны деньги.

– И каким «таким»?

– Таким. – Он осмотрел меня, словно видел впервые и оценивал. – Красивым и нищим. Сколько? – На стол легли ещё две банкноты. – Ещё? Я готов тебе заплатить.

– Уверен, что денег хватит?

– Уверен.

Я собрала всё, что он положил на стол. Молотов наблюдал. Словно хищник ловил каждое моё движение. Меня едва не трясло от ярости и его уверенности, что всё начинается с денег и ими заканчивается. В крови кипел адреналин и желание стереть с него весь этот лоск, показать всем, какой он на самом деле – гнусный, низкий и жестокий подонок.

– Сколько, Кира? – спросил он вкрадчиво.

Я резко скомкала бумажки в комок и пустила прямо ему в лицо. Комок ударился о его щёку и упал на кафельный пол.

Я вскинула голову. Молотов не шевелился, ни один мускул у него не дёрнулся.

Невидимый метроном отсчитывал в тишине секунды, пока мы смотрели друг на друга. Я знала, что дёргаю тигра за усы, находясь в его клетке.

Он с шумом втянул носом воздух. Поднял деньги и, сев на край стола, расправил каждую купюру. Поглаживал бережно, ласково, как нормальные люди гладят щенков. Какая же мразь! Меня рвало на части от бешенства, от лицемерия, с каким он отвечал на вопросы журналистов.

– Жалко, мы могли бы договориться. – Он наконец сложил деньги и убрал в карман. – Нет так нет.

– Я не договариваюсь с мерзавцами вроде тебя. И не продаюсь.

Он наградил меня насмешливым взглядом. И всё. Просто ушёл из кухни.

Минут через десять в дверь позвонили. От неожиданности я растерялась настолько, что не успела ничего сделать: ни позвать на помощь, ни попросить вызвать полицию. Бросилась в коридор, но было поздно.