Безумие на двоих - стр. 40
– Не кайф.
Я скрещиваю руки на груди, на раз считывая досаду, плещущуюся в блестящих Настиных глазах, и едва заметно веду плечами. Не удивлюсь, если девчонка вчера приобрела новый комплектик белья или шелковую ночнушку, рассчитывая на продолжение вечера. И проверять верность пришедшей на ум догадки мне точно не хочется. К счастью, от дальнейших уговоров и возможных бонусов меня спасает трель дверного звонка, ввинчивающаяся в барабанные перепонки и заставляющая Шарову скрыться в коридоре.
Одним глотком допив остывающий капучино, я с грохотом ставлю чашку на тумбочку и равнодушно слежу за тем, как ребята группками появляются в гостиной. Кто-то восторженно рассматривает интерьер, кто-то первым делом несется к столику с закусками, кто-то уже вертит в руках джойстик и глазеет на диск с последней «ГТА».
Ну, а Настя вальяжно возвращается ко мне и усаживается рядом, зарываясь тонкими пальцами в густых прядях.
– Обещай подумать над моим приглашением.
– В другой раз.
Я достаточно резко отказываю одной девушке, испускающей вздох разочарования, и впиваюсь немигающим взглядом в другую, только что переступившую порог комнаты. Лежащие аккуратными волнами локоны обрамляют ее красивое лицо, румянец играет на щеках, а свет отражается в ярко-синих глазах, отчего они кажутся бездонными.
И я впадаю в привычное бешенство от того, что снова залипаю на ту, на кого залипать не стоит, и испытываю острую потребность вытравить ее из своей башки.
– Матвей…
Только и успевает прошептать Настя, потому что я раздвигаю языком ее губы и целую со злостью, которая полыхает внутри. Сублимирую по полной, забив на то, что Шарова потом прилипнет ко мне как банный лист, и наслаждаюсь болью от длинных ногтей, прочерчивающих борозды на моей шее. Сминаю ткань платья, намереваясь его задрать, и не сразу слышу звуки ажиотажа, пробивающиеся в сознание, как через плотный слой ваты.
– Что там?
Молниеносно прерываю едва не перетекший в нечто более серьезное поцелуй и ловлю подающуюся ко мне девчонку за запястья, очерчивая границы и возводя между нами барьеры.
– Не знаю.
Глухо, практически неразличимо шелестит она. И я понимаю, что врет.
Соскальзываю с молочно-белой кожи, поднимаясь на ноги, и на ходу одергиваю ворот толстовки. Тыльной стороной ладони вытираю губы и уверенно иду на шум, ледоколом разрезая сгрудившуюся в коридоре толпу.
– Исчезни.
– Подвинься.
Играючи освобождаю себе путь, расталкивая невысоких щуплых парней, и торможу, будто врезаясь лбом в бетонную стену. В центре спальни в одном белье и чулках с тонкой резинкой стоит Саша, обхватив себя руками за предплечья, по ее щекам медленно катятся крупными каплями слезы. А несколько самых отбитых и жадных до «хлеба и зрелищ» одногруппников снимают все это на телефон.