Безответная любовь - стр. 59
В конце концов они убили безвинного человека. И Вы тоже, вольно или невольно, оказались соучастником этого отвратительного преступления.
Сегодня я намерен переселиться в другой район. Могу ли я испытывать впредь хотя бы минимальное чувство покоя, когда мою безопасность обеспечивает находящаяся в Вашем ведении бездеятельная и бессильная полиция?
Ставлю Вас в известность, что позавчера я ушел из университета. Я собираюсь теперь отдать все свои силы изучению сверхъестественных явлений. Вы, как и большинство людей, наверно, саркастически улыбнетесь, узнав о моем намерении. Но разве это не позор, когда начальник полицейского управления решительно отвергает сверхъестественные явления, с которыми ему самому пришлось столкнуться?
Вам следовало бы задуматься над тем, как мало знают люди. Среди используемых Вами агентов многие страдают такими ужасными заразными болезнями, которые Вам и во сне не снились. Кроме меня, почти ни один человек не знает того факта, что эти болезни мгновенно передаются, причем главным образом через поцелуй. Примеры, которые я бы мог привести, разрушили бы до основания Ваше высокомерие…
Далее следуют бесконечные философские рассуждения, лишенные почти всякого смысла. Я решил не приводить их здесь, поскольку в них нет никакой необходимости.
1918
Нечто о выжженных полях
Подозвав Дзёсо, Кёрая – он не видел их прошлой ночью, так как они только что приехали, – вдруг встревожился и, продиктовав Донсю стихотворение, велел каждому прочесть его вслух:
Из «Дневника Ханая»
Двенадцатый день десятой луны седьмого года Гэнроку[39], время за полдень.
Красное-красное солнце недолго горело в утреннем небе. Не припустила бы снова, как и вчера, нудная осенняя морось, – и осакские торговцы, едва пробудившись, устремляли взоры туда, к далеким черепичным кровлям, но, к счастью, дождь, от которого, трепеща листьями, влажным дымом дымятся ивовые ветки, дождь этот так и не начался, и, хотя небо вскоре задернулось облаками, наступил тусклый, безмятежно-тихий зимний день.
Даже вода в реке, что течет нехотя между рядами купеческих лавок, сегодня в какой-то нерешимости притушила свой блеск, и плывущие по воде голубовато-опаловые очистки лука – но, может быть, это лишь обман воображения – уже не холодят взгляда. Больше того, толпы прохожих, идущие по ее берегам, – и те, на ком круглая шапка монаха, и те, кто обут в кожаные таби воина, – все, все движутся в какой-то задумчивой рассеянности, словно забыв об этом мире, где бушует ветер предзимья, «обжигающий дерева».