Безответная любовь - стр. 17

В одном из сочинений Анатоля Франса есть такой фрагмент: «Нет красоты, свободной от ограничений пространства и времени. Произведение искусства способно обрадовать меня, только когда я открываю его связь с жизнью. Неглазурованная гиссарлыкская керамика своим существованием заставляет сильнее полюбить „Илиаду“. Не зная жизни Флоренции в XIII веке, я, несомненно, не был бы способен оценить „Божественную комедию“ так, как сейчас. Я хочу сказать, что только через познание времени и места создания различных произведений искусства мы можем проникнуться к ним симпатией и постигнуть их…»

Глядя на бесконечно повторяющиеся невозмутимо медленные движения темно-синих длинных хакама и коричневого хангамисимо на золотом фоне, я невольно вспомнил этот фрагмент. Ведь когда-то наступит эпоха, в которой наши сегодняшние литературные опусы будут выглядеть, как эти куклы Норома. Нам хочется верить в существование красоты, не связанной пространством и временем. Мы не смеем усомниться в этом во имя самих себя и уважаемых нами художников. Однако так ли это на самом деле или нам только хотелось бы этого?..

Словно давая отрицательный ответ, бледные, резного дерева лица кукол Норома движутся над золотой одностворчатой ширмой.

В фарсе затем является жулик и обманывает Ёроку. Тот возвращается домой и вызывает недовольство даймё, на чем спектакль и заканчивается. Оркестр составляют инструменты театра но с добавленными к ним, сделанными в позднее средневековье, но без сямисэна.

В ожидании следующего фарса я не стал разговаривать с К., а в одиночестве рассеянно поглощал номер газеты «Асахи».

1916

Было это в конце годов Гэнкэй, а может быть, в начале правления Нинна[19]. Точное время для нашего повествования роли не играет. Читателю достаточно знать, что случилось это в седую старину, именуемую Хэйанским периодом… И служил среди самураев регента Мотоцунэ Фудзивары некий гои[20].

Хотелось бы привести, как полагается, его настоящее имя, но в старинных хрониках оно, к сожалению, не упомянуто. Вероятно, это был слишком заурядный человек, чтобы стоило о нем упоминать. Вообще, следует сказать, что авторы старинных хроник не слишком интересовались заурядными людьми и обыкновенными событиями. В этом отношении они разительно отличаются от японских писателей-натуралистов. Романисты Хэйанской эпохи, как это ни странно, не такие лентяи… Одним словом, служил среди самураев регента Мотоцунэ Фудзивары некий гои, и он-то и является героем нашей повести.

Это был человек чрезвычайно неприглядной наружности. Начать с того, что он был маленького роста. Нос красный, внешние углы глаз опущены. Усы, разумеется, реденькие. Щеки впалые, поэтому подбородок кажется совсем крошечным. Губы… Но если вдаваться в такие подробности, этому конца не будет. Коротко говоря, внешний вид у нашего гои был на редкость затрапезный.