Безбилетный пассажир - стр. 30
– Могу дать деньги. Или, если хотите, у меня есть кролик, перцовка и соленые огурчики. Решайте.
Голодные, мы, естественно, каждый раз выбирали кролика с перцовкой. И у Пономарева оставался навар: по нашим подсчетам – ровно рубль.
Побывали в Чернигове, Золотоноше, Диканьке – опять ничего. Приехали в Ворошиловск. Идем с вокзала в дом приезжих – вдруг истошно завыли сирены, и пожарники в противогазах начали загонять прохожих в подвалы. Оказалось – учебная тревога.
В суете Пономарев куда-то потерялся. Когда дали отбой, мы с Ниточкиным поискали, подождали в доме приезжих – нет Пономарева! Исчез. Позвонили на «Мосфильм», сказали: если Пономарев объявится, пусть оставит свои координаты на киевском главпочтамте и ждет нас. Если нет – пусть переведут нам туда деньги на обратные билеты. После звонка у нас осталось два рубля тридцать копеек.
Время поджимало. В поисках Дома Сережи мы начали ездить на попутках и товарных поездах по городам и селам. Питались только черным хлебом и чесноком, с тоской вспоминая кролика с огурчиками. Спали на вокзалах.
Как-то долго тряслись в кузове грузовика. Сидели у кабины на брезенте. Под брезентом подо мной было что-то круглое и твердое, думал, арбуз. Дорога – отечественная, на колдобинах и ухабах подбрасывало так, что я весь зад себе отбил. Остановились у чайной. Из кабины вылез водитель, крикнул:
– Петро, исти будешь?
А из-под брезента сиплый голос:
– Ни!
Шофер скрылся в дверях чайной. Мы с Ниточкиным переглянулись и опасливо приподняли брезент – там сладко спал Петро.
Мать честная!! Это я два часа у него на голове сидел!
Мы с Толей спрыгнули с грузовика и смотались.
Пошли пешком и к вечеру добрались до Киева. Подошли к Главпочтамту и видим – на ступеньках сидит Пономарев. «Фу! Живой, слава богу!»
– Ты куда делся?!
– В тюрьме сидел, – мрачно сказал он.
А дело было так. У Пономарева были камни в почках. Стоило ему понервничать, камни начинали двигаться, и тогда он мог писать только лежа. Когда в Ворошиловске объявили тревогу, Виктор Михайлович решил, что началась война. От нервного потрясения ему захотелось писать, и он прилег во дворе у какого-то обшарпанного здания. А это оказалось районное отделение милиции, и ему влепили трое суток за хулиганство.
Вернулись мы в Москву ни с чем. Полный крах!
– Под Краснодаром будем снимать – сообщил Циргиладзе. – Я вам там декорацию построю.
– Почему под Краснодаром?! Там нет ничего похожего! – сказал я.
– Потому что уже осень на носу, а в Краснодаре самое большое количество солнечных дней.
Правильная дорога
Пока в Краснодаре строили декорацию, мы решили снять под Москвой эпизод «Колокольня». Циргиладзе предлагал нам построить декорацию звонницы в павильоне, – снимать будет удобнее. Но мы отказались: хотелось, чтобы все было убедительно, по-настоящему, чтоб была высота, чтоб была фактура.