Без тебя нельзя - стр. 31

– Но я хочу, чтобы папа мне помог! Он завтра уедет, так что подарки хочу сегодня.

– Ладно, ладно, – закатываю я глаза. Запрусь на кухне и не выйду, пока он будет в квартире.

– Карим, а вы кроме садика куда – то ходите? – меняет Марат тему как флюгель.

– На футбол ходим.

– Ты сам выбрал или мама?

– Мама говорит, что я сам сделал выбор, – произносит сын так по – взрослому, что меня смех распирает, а на душе становится теплее. Желание поделиться успехами сына, смешными курьезными ситуациями и просто рассказать, как забавно он спит просто распирает.

– Это как? – поднимает Марат на меня глаза, а я пожимаю плечами.

– Несколько разбитых стекол у соседей на первых этажах сделали за него этот выбор. Ему вечно надо было что – то пинать. Помню, как на последних месяцах беременности материлась постоянно, потому что стоило мне куда – то пойти он тут же начинал долбить меня изнутри.

Марат ничего не отвечает, даже не улыбается, только чуть хмурит брови, из-за чего между пролегла глубокая складка.

Карим уже хватает нагетс, и на бегу кричит, что поел.

– Что?

– Ничего. Пытаюсь представить тебя с животом.

– Он был огромный. На последнем месяце я вообще отказывалась передвигаться. Включала любимый сериал, ставила чашку с попкорном на свое пузо и просто целыми сутками ждала, когда этот футболист из меня вылезет.

– Роды были тяжелыми?

– Ну орала я прилично.

– Могу себе представить. Думаю, тебя в роддоме запомнили.

– Уже повесили мой плакат с надписью: «Опасно, убьет!»

Марат смеется, а в уголках его глаз, тут же образовываются морщинки. Любуюсь его преобразовавшимся лицом. Обожала всего его смешить и каждый раз гордилась, когда это происходило. Он так редко мне улыбался. Вот и сейчас заметив мой взгляд его смех исчезает, словно лопнувший шарик.

– Кормила грудью?

– До года. Это было удобно. Отошел покормить, и он опять дрыхнет.

– Тогда ты приехала на конференцию я даже подумать не мог. Ты конечно чуть поправилась, но я списал это на стресс.

– Я что, плохо выглядела?

– Ты? Я вообще не помню, чтобы ты плохо выглядела хоть раз. В любом состоянии богиня, – его глаза мигом темнеют, засасывая меня в омут воспоминаний, где мы горели от страсти, где вместе взрывались, где сходили друг по другу с ума.

Да боже ты мой. Еще немного и я подниму ногу, чтобы потрогать его стояк. Хотя… Поднимаю ногу под столом и касаюсь его бедра. Оно напряженно как никогда, значит и его воспоминая мучают его.

Марат не двигается. Смотрит прямо в нутро, словно сдирает одежду и прямо здесь заваливает на стол. Стояк, такой, что любой бы мужик душу продал.