Без права на ошибку. Том 2 - стр. 53

— Лен, я в квартиру отъеду ненадолго, — весело вскрикивает Олег, пока мое сердце бьется в судорогах. — Тебе нужно что-нибудь из города захватить?

— Нет, — шепчу, стараясь удержать равновесие.

— Лена? — с беспокойством зовет Олег.

Прошедшая боль бьет вниз живота с новой силой. Хватаю ртом воздух и судорожно всхлипываю. Стараюсь наладить дыхание, но не помогает. Медленно сползаю на ступеньки, стараясь удержать сознание. Между ног подозрительно тянет, а перед глазами все плывет.

— Олег, что-то не так, — шепчу не надеясь, что он услышит.

Страх, что я останусь одна накрывает плотным одеялом. Через него не пробиваются звуки, не поступает воздух. Рыдания сковывают мое горло, но так и не вырываются наружу.

— Лена? — громче зовет Шершнев, пока я набираюсь сил, чтобы позвать на помощь. — Твою мать.

Его голос совсем рядом. Стягивает плотный кокон, разрывает его в клочья. Холодные ладони обхватывают мое лицо, а я уплываю куда-то на высоких гребнях поднявшегося шторма.

— Ань, я перезвоню.

Моргаю. Веки наливаются свинцом и намертво прикипают к влажным глазницам. Чувствую, как дрожат ресницы, но не могу пошевельнуться. Меня держит твердая бетонная плита, а я не могу из-под нее выбраться.

— Леночка, милая, ты слышишь меня?

— Малыш, — едва шевелю губами.

Они сухие и абсолютно чужие. Тело будто не принадлежит мне. Не подчиняется командам отключающегося мозга.

Хочу погладить живот. Успокоить невесть откуда взявшееся пламя. Только руки не слушаются.

«Потерпи, малыш. Не нужно так нервничать. Не пугай маму».

Я очень хочу, чтобы он слышал. Вся моя любовь концентрируется на маленькой точке со снимка узи. Он же чувствует, что нужен мне? Или она. Девочка или мальчик — какая разница? Главное, чтобы здоровый и счастливый.

В голове всплывает образ. Мне кажется, что я видела его раньше. Совсем крохотный пацаненок, в белых широких джинсиках и черной футболочке. Он сидит в песочнице, и радостно запустив руки по локти, смеется. Разбрасывает вокруг оранжевый дождь.

Единственное желание — схватить и обнять. Прижать покрепче к себе, чтобы больше никогда он не испытывал боли.

Защитить от всего мира.

Даже от нас самих.

— Сейчас, родная. Потерпи немного. Черт, — рычит Шершнев, перебирая пальцами мои волосы.

Малыш поворачивается ко мне. У него огромные изумрудные глаза. Форма моя, но цвет — Олега. Он смотрит с таким восторгом, что внутри все замирает от счастья.

Нет в жизни чувства сильнее, что я испытываю, глядя на него.

Он подскакивает на ноги и бежит ко мне, а я кидаюсь ему навстречу, не обращая внимания на настойчивую возню возле меня.