Без права на ошибку. Том 2 - стр. 51

— Ты со мной только потому, что нужна помощь. Поэтому не лезь в душу. Уж слишком больно тебя оттуда выдирать.

Он возвращается к своему прежнему занятию. Наклоняется за каждым кусочком, поднимает качающийся табурет. Увлекается так, словно меня здесь нет.

Будто он и не вывернул наизнанку душу, оголив незащищенные провода.

Хочу ему возразить, но смятение туманом затягивает мысли.

Я не понимаю, что чувствую.

Неужели он прав? Могу я не знать себя настолько?

— Ты не ответил на вопрос.

— Какой?

Шершнев скидывает осколки в мусорное ведро. Они с шумом бьются о пустой пластик, раздражая воспаленный слух.

— Зачем я тебе?

— Ты на мой тоже не ответила.

Под ребрами отвратительно хлюпает. Мне вновь указывают на грязную лужу. Запихивают с головой, не потрудившись объяснить, в чем я виновата.

— Я не знаю, понятно? — выпаливаю, потупив взор. — Я не считала наши отношения в институте чем-то серьезным, но ты мне нравился, — спина Шершнева напрягается.

Мысленно ударяю в огромную невидимую стену, что так бережно охраняет Олег. Мои попытки кажутся бессмысленными. Слишком долго он строил, слишком тщательно оберегал каждую частичку сводов каменоломни.

— Да, тогда я очень сильно зависела от общественного мнения. Мне было важно, чтобы мой парень был самый-самый для всех. А в нашу следующую встречу я не могла расслабиться вплоть до договора с Лазаревым.

— Который чуть не разрушил фирму твоего отца, — выпрямляется и смотрит с упреком.

От изумрудного взора вновь не по себе. Я у школьной доски и не знаю правильный ответ. Излагаю своими словами, а глаза строгой учительницы под половинками очков становятся только более требовательными.

— У меня нет ответа, почему не пришла после того, как мы остыли, — взволнованно дергаю рукой и подбираю долетевшие остатки чашки с барной стойки. — Я как-то привыкла, что если не берут трубки и выгоняют на улицу — то и не ждут. Но я точно знаю, что ты не прав. Ты важен для меня и тогда, и сейчас.

— Не начинай, — стонет Шершнев и стаскивает с плиты остывшую сковороду. — Лен, не насилуй чувство вины. Уж не знаю, что там наплел Лазарев, но это точно к тебе не имело никакого отношения.

— Если мы постараемся, будем общаться чаще и не станем закрываться каждый в свою раковину — у нас получится, — упрямо твержу, заглядывая в поблекшие глаза. — Я все рассказала, а ты еще не ответил.

— Разве, любимая? — разбитая бровь Шершнева устремляется вверх. — По-моему я ответил сполна.

— Олег…

Вибрация телефона раздается откуда-то снизу. Несчастный аппарат, видимо, подвернулся мне под руку в порыве ярости. Мы оба падаем на колени и исследуем ламинат, но тщетно. Звук прекращается, но через секунду наступает новая партия.