Без права на ошибку. Том 2 - стр. 37

— Мне плевать, что вы не можете до него дозвониться. Наш разговор закончен, — цедит сквозь зубы Шершнев своему собеседнику.

Противный укол разочарования попадает точно под ребра.

Даже на день не смог оставить работу.

Я вот взяла за свой счет.

— Лен, ты идешь?

— Нет, ползу, — огрызаюсь и, развернувшись к своему отражению в окне автомобиля, поправляю застывшую прическу.

Моя любимая укладка. Эффект грязных волос созданный умелой рукой мастера на зачесанные назад распущенные пряди, я носила на каждое праздничное мероприятие. Поэтому успешно управилась с ней и сама.

Утренний дождь со снегом внесли свои коррективы.

— Ты прекрасно выглядишь, Лен. Пойдем.

— На работу торопишься? Ничего, не беспомощные, подождут еще.

Нарочито долго разглядываю себя в солнечных бликах. Придирчиво щурюсь в поисках изъянов. Поправляю ногтем след осыпавшейся туши, убираю помаду из уголков губ. А в остальном все просто идеально.

Шершнев прав. Я прекрасно сегодня выгляжу.

— Иди сюда, — дыхание Шершнева опаляет мне щеку.

Опора под моими ногами исчезает. В следующую секунду я вскрикиваю и хватаюсь за шею Шершнева, цепляя его голову цветами.

— Я сама ходить умею, — бурчу, болтая ногами в воздухе.

Отмечаю, что в машине вся грязь с ботинок стекла. Злорадно хмыкаю, представляя, как будет рад Шершнев такому подарочку.

— Умеешь, но очень медленно, — язвит Олег и удобнее перехватывает меня, отчего я взвизгиваю. — Лен, не вижу ничего. Не ерзай.

— Еще скажи, что я тяжелая, — обиженно шмыгаю носом. — Конечно, беременную обидеть каждый может. Что молчишь? Набрала вес и теперь за моим огромным животом тебе ничего не видно?

— Ты на третьем месяце, Лен.

— То есть я для тебя недостаточно беременная? — фырчу, вцепившись в плечи Шершнева, когда тот тормозит у двери. — Намекаешь, что я рано располнела?

— Ты не тяжелая, не толстая и не располнела, — снисходительно улыбается Шершнев и ставит меня на пол. — Прости за все, что сейчас произойдет.

— Не поняла, — хмурюсь, а Шершнев, стиснув зубы, рывком распахивает дверь в дом и тянет меня за руку внутрь.

Взрыв хлопушек и летящий перед лицом рис вперемешку с монетами и лепестками роз меня дезориентирует. Цепляюсь за Шершнева двумя руками, как за спасательный круг.

— Мама, я просил, — стонет Шершнев, пока я испуганно жмусь к его боку.

— Лежик, не бухти, — звонко чмокает в щеку Олега подтянутая загорелая брюнетка с модным каре.

— Татьяна Ивановна? — от удивления моя челюсть отвисает.

В моей голове с трудом сопоставляется эта красавица и домашняя помпушка-хохотушка тетя Таня.

Мы познакомились с ней случайно, как утверждает Шершнев. Я приехала к Олегу в общежитие, чтобы забрать его старые конспекты по истории. Дотошный Шершнев не только идеально вел все, к чему прикасался, но и бережно хранил, что мне было очень на руку. Каково же было мое удивление, когда вместо привычного очкарика дверь в комнату распахнула розовощекая женщина.