Без права на ошибку. Том 2 - стр. 22

— Диски ватные у тебя есть? — кидает в мою сторону измученный взгляд, а я недоуменно морщусь.

Запрокинув голову, Лазарев протяжно вздыхает, а затем выпрямляется и трясет передо мной маленьким вытянутым целлофановым пакетом.

— У Олега кончились, — поясняет он.

Отмираю. Кидаюсь к сумке и быстро выуживаю искомое.

Лазарев выхватывает из рук и, кивнув в благодарность, исчезает за неизвестной мне дверью под лестницей. Через минуту раздается шум воды.

Миллиард вопросов в моей голове растягивают время до бесконечности. Я не жажду общения с Лазаревым, но почему-то ощущаю за него беспокойство.

Мы никогда не дружили. Он встречался с Катей и был лучшим другом Олега. Наша единственная связь разорвалась в день, когда он влез в наши с Шершневым отношения.

Но сейчас, как бы не казалось странным, я ощущаю беспокойство. Мне любопытно, что произошло, но не только.

Лазарев выглядит очень паршиво.

Глупо отрицать — меня это волнует.

Чтобы занять себя, мчусь на второй этаж за ведром и тряпкой. Грязь, смешанная с кровью и снегом, слишком быстро растянется по дому, а я люблю чистоту. Закончив с полом, я все же решаю подогреть чайник. Сутра я так ничего и не ела.

В очередной раз даю себе подзатыльник.

Обвиняю Шершнева в безответственности, а сама?

В больнице говорили, что сегодня должно прийти все необходимое, а я так нагло нарушаю режим.

Кладу ладонь на живот и нежно поглаживаю. От него по всему телу растекается тепло, подобно нагретому солнцем пляжному песку. Оно обволакивает все тело в уютный кокон и тревожный барабан внутри, наконец, умолкает.

Прости, малыш. Папа исправляется, и мама исправится.

Женя появляется из ванной тихо, без всяких заявлений. Молча садится за стол и утыкается в уже остывший чай. Вглядываюсь в его лицо. Без кровавой корки, оно выглядит лучше, но все равно видны синяки и многочисленные ссадины.

Взгляд сам сползает на его руки. Исследует костяшки пальцев и тонкие длинные пальцы. Я помню их еще заляпанными графитом. Сейчас они выглядят идеально.

— Ты даже не сопротивлялся? — недоуменно сталкиваюсь с его потухшим взглядом.

— С чего ты взяла? Ты просто не видела того парня, — усмехается Лазарев знакомой цитатой.

Но его глаза не улыбаются вместе с ним. Они остаются холодными, покрытыми затертой ледяной коркой. А под ней то и дело мелькает огонек безумия.

Я не понимаю, что происходит. Лазарев никогда не был слабаком. Защищал Олега, всегда мог постоять за себя.

Но что-то изменилось.

— Твои руки, — киваю. — Ты точно никого не бил.

— Иногда насилие — не выход, — вновь отшучивается Лазарев и прячется за кружкой.