Без права на награду - стр. 62
Отчего-то Шурка не любил эту пару. Может, потому что Серж вечно жаловался – де, заедает золовка. Все-то поучает в добродетели. А добродетели у братьев Волконских… Впрочем, они казались очень разными. Сам генерал – высокий, стройный, с лицом благородным и закрытым – очень походил на своего отца, оренбургского генерал-губернатора, человека немереных придурей. Последние сыну не передались. А вот Серж, тот и кудрями, и губами, и загнутыми ресницами пошел в мать, но огреб все батюшкины самодурства полной гостью. Младшего из братьев в доме считали чуть не юродивым. Бенкендорфу сие было обидно, ибо не раз и не два сабля Бюхны удерживала рваную петельку его собственной жизни, готовую расползтись в дыру и поглотить раба Божьего Александра со всеми потрохами.
– Почему ты не в Киеве? – спросил он, подходя здороваться. – Ты же уехал к месту службы.
– Да завернул к брату… А там… Ну, словом…
Вечно он за себя не отвечал. Вечно позволял собой командовать.
– Тебе же не нравятся эти люди, – почти шепотом продолжал друг.
– Все ж родня.
Одно слово – Бюхна! Собственной персоной. Прошу любить и жаловать.
– Я молюсь, чтобы тебе в один прекрасный день досталась такая же жена, как твоему братцу. И они бы схлестнулись, – очень тихо сказал Бенкендорф. – А то оттягают у тебя и твою часть наследства, и последние деньги. Закончишь полоумным приживалом. При очень достойных родственничках.
Зла не хватало! Почему-то казалось, что любой может обидеть Бюхну. И родня – в первую голову. Ибо у самого Сержа головы не было, а они об этом знали.
Впрочем, расшаркиваясь с господами Репниными-Волконскими, генерал обнаружил столько светской любезности, что никто не заподозрил бы в нем недоброжелательства.
Дунина была рада и горда таким знатным прибавлением к гостям. Именовала их на старинный лад: Волхонскими – и, как оказалось, держала целый этаж пустым. Теперь те могли заселиться, ну и поместить никчемного родственника с собой, куда ж его девать? Шпынь!
С неблагосклонным взглядом на Сержа не согласились бы дамы и девицы, которые при виде очередного холостого мужчины тут же распушили перья. Обсуждать Меллера – от которого все равно никакого прока – им уже надоело. Бенкендорф смотрел только в одну сторону, и ему был вынесен суровый приговор. А это что за птица?
Только Мария Дмитриевна благодаря богатству жизненных коллизий сразу не залюбила младшего Волхонского, нутряным чутьем матери поняв – негодный жених. А их братские объятья с Бенкендорфом совсем похоронили Сержа в глазах хозяйки.
Тем временем девки и бабы под руководством Елизаветы Андреевны собрались в поварне, где еще с ночи поставили опару для пирогов. Все свободные чаны, тазы, ведра и кадушки были заняты тестом. Оно поднималось, как белое боярское тело, но его следовало пару раз «подмешать», прежде чем пускать в дело. К дворне присоединились сведущие в таинстве хозяйки, пришли деревенские помощницы, каждой из которых была обещана к домашним ржаным пирогам прибавка барских пшеничных сдоб с диковиной начинкой – северной ли рыбой севрюгой, чудным ли нездешним грибом…