Без памяти в тебя - стр. 32
— Вот я долбоёб! — покачал он головой, сокрушаясь, что забыл.
— Не буду даже спорить. Башку тебе от твоей бабы срывает конкретно, — хмыкнул Самарский. — А клиент, кстати, как раз приехал. Мне звонит охрана, а я хрен знает, что делать. Камеры в стопе, ты в СИЗО, в доме словно бомжи ночевали, всё перевернули и насрали.
— Твою мать! — согнулся Дымов, будто получил ногой в живот. — И ты говоришь мне об этом только сейчас?
— Ну я же тебе не жена, выговаривать по всякой хуйне. Я сказал: «Есть проблемы». Но потом случилось вот это, — показал на больницу Макс, — и всё остальное стало не так уж важно.
Дымов виновато развёл руками, извиняясь.
Макс скопировал его жест, принимая извинения.
— Забыто, брат. Я всё уладил. Нам повезло, что мужик приехал не один, и сам попросил всё отключить. Ну а потом заказал клининг, и кто там, где какие пятна оставил, его девки, чужие, стало неважно — всё убрали. Но вот это пусть повесѝт, — назидательно показал он на наклейку.
— Шантажист, — покачал головой Дымов и пошёл к водительской двери.
— Что есть, то есть, — сел следом в машину Самарский.
— А давай: я тебе телефончик докторши, а ты это снимешь прямо сейчас, — завёл машину Руслан.
— Эй, это нечестный приём! — возмутился Самарский.
Дымов равнодушно пожал плечами.
— Не, давай так: ты мне телефончик сейчас, а наклейку я сниму, как только машину наймут. Сниму и лично передам эту гробинушку водиле, — ласково похлопал Макс по обивке сиденья. — Ну согласись, пиздатая же наклейка.
— Соглашусь. На, — вручил Максу номер докторши Руслан.
Хотелось добавить: и сделай так, чтобы она выкинула из башки всех, кроме тебя.
Но это было лишне: Самара и так знал, что и как делать с бабой.
— Какие планы насчёт Альки? — спросил Макс, когда они выехали с больничного двора.
Дымов поиграл желваками.
— Помнишь, Алька обычно говорила: «Скажи мне кто твой друг…»
— И оба идите на хрен, — хмыкнул Макс. — Понял. Не дебил. Уже иду.
Вытянул ноги, откинулся на сиденье.
— Слушай, — сказал он пару минут спустя. — А может оно и к лучшему? Может, она как раз сама всё и вспомнит? То, что ты ей так и не рассказал. Сама разберётся, что было и чего не было?
— Она была маленькой, Макс, и при всём желании не могла бы ничего запомнить.
— Неправда. Я в два года сломал ключицу. И помню, как мне делали рентген. Все говорят, что я не мог, а я помню. Как смотрел снизу на аппарат, как лежал один, и никого рядом не было, и что-то гудело. И как мне удаляли аденоиды, помню. Адская боль, ужас, как мне ноги связали полотенцами. А мне тогда тоже было года три, не больше.