Без крови - стр. 5

– Я не мог иначе. У него пистолет.

Эль Гурре посмотрел в угол. Рока лежал на спине с окровавленной рукой.

– По-моему, у него пистолет, – повторил парень и добавил: – Спрятан где-то.

Эль Гурре подошел к Роке.

Он поглядел на рану. Потом – в лицо лежащему:

– Привет, Рока.

Он поставил ботинок на простреленную руку и надавил. Рока застонал от боли и завертелся. Пистолет выпал из кармана. Эль Гурре, нагнувшись, подобрал его.

– Классно, парень, – проговорил он.

Тито кивнул. Он сообразил, что все еще держит руку вытянутой, а пистолет – направленным на Року. Опустил пистолет. Занемевшие пальцы стали отходить. Тито чувствовал боль в руке, как если бы расшиб кулак о стену. Спокойно, подумал он.

Нине вспомнилась песенка, которая начиналась так: «Считай облака, и время пройдет». Дальше было что-то про орла. А заканчивалось все счетом от одного до десяти. Но никто не мешал продолжать до ста, до тысячи. Однажды Нина досчитала до двухсот сорока трех. Она решила, что теперь может выйти отсюда и посмотреть, кто эти люди, чего хотят. Споет песенку до конца и выйдет посмотреть. А если не откроет крышку люка, то закричит, и отец заберет ее. Но она осталась лежать на боку, с ногами, подтянутыми к груди, с туфлями, прислоненными друг к другу, с щекой, ощущавшей холод земли сквозь грубую шерсть одеяла. Слабым голоском она затянула песенку: «Считай облака, и время пройдет».

– Ну вот и встретились, доктор, – промолвил Салинас.

Мануэль Рока молча смотрел на него. Рука его была наспех перевязана какой-то тряпкой. Рока сидел в центре комнаты, на деревянном ящике. Рядом, сжимая автомат, стоял Эль Гурре. Тито поставили охранять дверь, чтобы никто не зашел снаружи. Время от времени он возвращался в комнату – посмотреть, что происходит. Салинас ходил взад-вперед. Между пальцев – зажженная сигарета. Французская.

– Вы знаете, что из-за вас я потерял много времени? – спросил он.

Мануэль Рока поднял глаза на Салинаса:

– Салинас, ты дурак.

– Мы проделали триста километров, чтобы выкурить тебя отсюда. Столько часов в дороге.

– Скажи, чего ты хочешь, и убирайся.

– Чего я хочу?

– Чего ты хочешь, Салинас?

Салинас рассмеялся:

– Тебя, доктор.

– Ты дурак. Война закончилась.

– Что ты сказал?

– Война закончилась.

Салинас наклонился к Роке:

– Только победитель решает, когда закончить войну.

Мануэль Рока покачал головой:

– Ты начитался романов, Салинас. Война закончилась, и все, ясно?

– Не твоя война, доктор. И не моя.

Тогда Мануэль Рока принялся кричать, что его никто не смеет тронуть, что все они сгниют на каторге, что те, кто его схватит, проведут остаток дней за решеткой. Он кричал, обращаясь к Тито, что вряд ли тому понравится стареть в камере, считать часы и отсасывать какому-нибудь бандиту. Парень смотрел на него, ничего не отвечая. Тогда Мануэль Рока закричал, что его поимели, как последнего идиота, что он конченый человек. Парень не говорил ни слова. Салинас хохотал. Уставился на Эль Гурре и хохотал. Судя по всему, он развлекался. Но в конце концов посерьезнел, еще ближе придвинулся к Роке и приказал заткнуться, по-хорошему. Из внутреннего кармана куртки он извлек пистолет. И сообщил Роке, что о них троих беспокоиться не надо, потому что никто ни о чем не узнает.