Без иллюзий - стр. 3

Подозрения Михаила насчет «высокого научно-технического уровня» кандидата наук Штучника вскоре действительно подтвердились. Однако это отнюдь не значило, что Штучник ничего не понимал в постельных делах. Сведения, полученные от Клары, взбудоражили и Михаила. Он легко представил себе женщину на коленях, позади которой активно работает, то, поглядывая вниз, на красавицу, то на боковое ее отражение в зеркале, переполняясь видами с двух в высшей степени завлекательных сторон. И даме в данной позиции в свою очередь легко было видеть, как именно действует партнер, чтобы воспринимать его не только посредством осязания. Да, по всему получалось, что Нина – женщина что надо. А он до сих пор знал ее только вприглядку, причем одетой и остающейся на немалой дистанции. Ему захотелось познакомиться с Ниной поближе. Нет, это еще не было страстным влечением или категорическим сексуальным императивом, но вызовом оно являлось бесспорно, причем недвусмысленно сексуальным.

Случай к знакомству вскоре представился, вроде как сам собой. Секретарь партийной организации Титов-Обскуров желал быть не только первым заместителем директора института, каковым он официально являлся. Ему хотелось быть всевластным хозяином института, разве только не номинальным. Он здраво судил о том, что директором его все равно не назначат – даже если он подсидит и скомпрометирует генерала Беланова – просто тогда назначат кого-то еще со стороны из резерва номенклатуры МК или ЦК. В таком случае ему оставалось только обосноваться в роли серого кардинала, эдакого мини-Ришелье при Беланове, которым он манипулировал, как хотел. По этой причине он вызывал к себе как партийный секретарь всех начальников отделов, дабы осуществлять партийное руководство и контроль за всеми делами института. По статусу он действительно имел такие права и такие обязанности. Дошла очередь и до Горского. Разговор шел при Нине. Титов-Обекуров спрашивал, Михаил отвечал. Секретарь знал, что Михаилу нелегко прокладывать путь, которым он считал нужным идти. Многочисленные противники старались привести его к норме на основе полубредового демагогического подхода к созданию всех официальных классификационных систем производственного, управляющего и экономического характера, отправляясь всего лишь от всесоюзного классификатора продукции, построенного по прямой аналогии с классификатором федеральных поставок министерству обороны Соединенных Штатов. Титов-Обскуров был неглуп, скорее наоборот, поэтому он легко понял, о чем заботится Михаил, равно как и то, что со временем классификатор номенклатурной продукции проявит свою поисковую ограниченность и непригодность для решения более широкого круга задач, кроме задачи обеспечения поставок. Разумеется, он не выразил никакого стремления поддерживать Михаила в его борьбе за действительно значимый государственный интерес, но запомнил, что за этим довольно молодым инженером с десятилетним стажем есть, однако, и некоторая правота, и что он не уклоняется от борьбы, стараясь делать так, как считает правильным. В сущности, Титов обеспечивал себе возможность в зависимости от конъюнктурных обстоятельств высказываться «партийным словом» в любую сторону – в пользу Михаила или против – как будет полезней для него, серого кардинала и партсекретаря. Среди разговора с Михаилом Титова-Обскурова вызвал директор, и Михаил довольно надолго остался с Ниной наедине. Он поинтересовался, чем она занималась до того, как попала в этот институт. Оказалось, что Нина и прежде секретарствовала, в том числе и в Министерстве торговли РСФСР. Там она заочно окончила экономический институт, но по специальности экономиста работала недолго. Сюда ее в значительной степени занес случай. Директор с громадной радостью обнаружил, что новая сотрудница в только что созданном институте, главой которого он стал, безукоризненно и быстро печатает на машинке все важные бумаги, которые шли в разные инстанции. По этой причине он убедил ее стать техническим секретарем партбюро, где она могла в любой момент послужить ему палочкой-выручалочкой.