Бетельгейзе - стр. 48
– Этого красавчика зовут Альдерон Поллукс, а меня – Боевой Сплетник… – начал он, но, не выдержав строгого взгляда девушки, всё-таки назвал своё настоящее имя и фамилию.
– Что ж, вы свободны, – сказала она, записав наши имена.
Когда мы отошли на достаточное расстояние, Адонис не сдержался и выругался:
– Чёрт бы побрал этих праведников!
– Жизнь без препятствий была бы слишком скучной, – возразил я. – Именно преодоление трудностей делает нашу повседневность яркой и насыщенной эмоциями.
– Не понимаю тебя, – пробурчал Адонис в ответ.
Тем временем в актовом зале царила напряжённая тишина, нарушаемая лишь тихим шёпотом и звуками переминания с ноги на ногу. Взгляды мальчиков блуждали по залу, ни на чём не задерживаясь надолго. Слова о важности дисциплины и ответственности, звучавшие со сцены, казалось, отражались от стен, не достигая сознания слушателей. В воздухе витало ощущение чего-то важного, но пока неясного. С каждой произнесённой фразой напряжение в зале нарастало. Лишь те, кто был в курсе сплетен, понимали, в чём дело, остальные же оставались в полном неведении.
Наконец, на сцену вызвали того самого ученика, из-за которого и было организовано это собрание. Когда виновник вышел вперёд, директор начала перечислять его проступки.
Слова Адониса о том, что старшеклассник заставлял младших читать ему сказки на ночь, подтвердились. Кроме того, он принуждал их убирать свою комнату, а также отбирал у них деньги, еду и сладости. Затем на сцену поднялись те самые младшеклассники, которые не только подтвердили слова директора, но и добавили несколько новых подробностей.
– Это шоу стоило моего времени, – с улыбкой и лёгким смешком произнёс Адонис.
– Публичное осуждение ребёнка – довольно спорный метод воспитания, – заметил я.
– Зато эффективный, – парировал Адонис. – Таким образом можно повлиять не только на этого подростка, но и на всех остальных. Наша директорша, можно сказать, убила двух зайцев одним выстрелом.
Собрание продлилось около сорока минут, и, что интересно, мальчика не отчислили. Ему дали второй шанс исправиться, и, судя по всему, стороны смогли прийти к взаимному соглашению.
– Вы свободны, можете идти, – объявила директор.
– Нам придётся вернуться сюда завтра, так что мы не совсем свободны, – пошутил один из учеников.
Его ирония вызвала тихий смешок у окружающих, и на этом всё закончилось.
– Куда ты так спешишь, Адонис? Давай лучше посидим и подождём, пока толпа рассосётся.
Мы остались на своих местах, наблюдая, как люди, толкаясь и пихаясь, спешили к узкой двери, чтобы выбраться наружу. Каждый был сосредоточен только на себе, стремясь поскорее оказаться на свободе. В этой суете чувствовалось отчаяние и нетерпение.