Бетельгейзе - стр. 50

– Люди часто показывают себя лучше, чем они есть на самом деле, – ответил он. – Кстати, ты веришь в суеверия? Говорят, если друзья в пятницу начинают философствовать без причины, то один из них скоро умрёт.

– Что за чушь? Никогда о таком не слышал, – удивился я.

Наконец, найдя укромное место, Адонис достал из портфеля розовый конверт и с торжественным видом передал его мне. Конверт был запечатан изображением сердца, что подчёркивало важность его содержимого.

– Так, значит, это могло испортить твою мужскую репутацию? – спросил я с улыбкой. – На твой следующий день рождения я обязательно подарю тебе розовые брендовые очки.

– Знаешь, перекрасить розовые очки в чёрный цвет – не такая уж сложная задача, – парировал он. – Лучше скажи, каково это – получить своё первое любовное письмо? Ты даже не представляешь, кто попросил меня передать его тебе.

– Может быть, это конверт от того человека, который смотрит на меня с убийственным взглядом? – предположил я.

Адонис на мгновение замер, словно не находя подходящих слов. Тишина повисла в воздухе, нарушаемая лишь лёгким шелестом листвы. Его взгляд стал расфокусированным, будто он искал ответ где-то вдали. Мысли вихрем проносились в его голове, но ни одна не казалась достаточно подходящей.

Напряжение нарастало с каждой секундой молчания. Наконец, он глубоко вздохнул, словно собираясь с силами, чтобы нарушить тишину.

– Прочитай, и сам всё поймёшь, – наконец произнёс он.

Я отошёл от друга на некоторое расстояние, вскрыл конверт и достал из него лист белой бумаги. Белизна бумаги была настолько яркой, что слепила глаза, создавая ощущение пустоты.

Гладкая поверхность листа не имела ни единой помарки, ни малейшего изъяна. Казалось, что этот лист никогда не соприкасался с ручкой или карандашом.

Эта нетронутость вызывала странное чувство тревоги. Что-то важное должно было быть здесь, но отсутствовало.

– Хорошая шутка, – произнёс я, пытаясь скрыть недоумение.

– Что там написано? – спросил Адонис,– Позволь мне предположить… Может, там написано: «Я тебя убью»? Или: «Задушу подушкой под покровом ночи»?

– В письме ничего нет, – ответил я, показывая ему чистый, белый лист.

– Возможно, она использовала невидимые чернила, чтобы сохранить конфиденциальность, – предположил он. – Вдруг она не хотела, чтобы письмо случайно прочитал кто-то другой?

– Ты можешь сказать мне её имя?

– Ни за что. Хочешь знать почему? Потому что я её боюсь. И это не шутка.

– Надо же, – удивился я. – Ты тоже чего-то боишься.

– Прошу тебя, не выражай такого удивления. Это немного смущает.