Бессмертие: Ад или Рай? - стр. 4
Когда я приземляюсь, поднимается жуткий ветер и твари сразу замечают меня, в большинстве своем отрываясь от прошлого предмета истязания, а моя попытка высвободить жертву побуждает каждого обратить свой взор на меня и броситься вперед с диким ревом. Говорить они почти и не могут, всего одного я за это время встретил, который смог вымолвить хоть пару слов, остальные же бессвязно ревут и безобразно рычат, лишь только разбрызгивая слюну, но ничуть не пугая меня.
Жертвы делятся на два типа. Первые делают ноги сразу, как я сбрасываю с них оковы, даже не оглядываются, в лучшем случая могут скоро поблагодарить и так же скоро сбежать. Вторые никак не соглашаются покинуть поле, уверяя, что смогут помочь и не желают оставлять меня на погибель; самые упрямые так до конца и остаются, но по моему указу в бойню не лезут, просто стоят в сторонке и посматривают на происходящее, так и норовя кинуться поднимать меня, если я упал, даже учитывая, что я в два, а то и три раза выше и крепче самоотверженного храбреца.
Бой продолжается по-разному: это может быть и десять минут, а может быть и час, но исход всегда один – смерть. Каждый раз я умираю в этом страшном сражении за беднягу, которого мучали эти твари, но каждый раз я огорчаюсь тому, что все-таки просыпаюсь и понимаю, что это был всего лишь сон и мой очередной день бесконечной жизни начался. Я могу умереть прямо в бою, забитый толпой этих безобразных шакалов, а могу всех их изничтожить, но от полученных ран скончаться на руках спасенного.
Знаешь, я не первый день, неделю или месяц пытаюсь понять, почему именно это снится мне каждую ночь, почему ничего другого я не способен видеть, и почему, учитывая всю свою силу и мощь там, я не могу пережить сражение? Какого черта? Это какая-то насмешка жизни надо мной? Умереть не может по-настоящему, так умирай каждую ночь, а смерти все равно не сыщешь. Это довольно странно и загадочно. Может, это моя миссия, которую я выполняю и к которой готовился девять сотен лет? Но самое интересное не это…
Как-то раз я все же смог встретить, а самое главное вспомнить лицо человека, за которого бился накануне (даже в силу своей всеобъемлющей памяти, я почему-то не способен помнить человека, которого видел во сне этой же ночью; единственное, что я помню, это то, что человек каждый раз разный). Это была юных лет дама по имени Шерил (на вид ей было около двадцати пяти, не более). Абсолютно свежа и красива, она встретила меня взглядом в одном из заведений Лондона летним утром. Что-то во мне дрогнуло, когда я посмотрел в ее глаза, в ее бездонные глаза… Я вспомнил. Принимать решения я научен этой жизнью довольно быстро и твердо, потому решил подсесть к ней и поговорить, чтобы быть точно уверенным в том, что это именно она, или же в том, что это мое сознание меня обманывает.