Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино - стр. 27

Здесь неизбежно возникает проблема заимствований или, если заострить вопрос, воровства. Постоянные цитаты, явные и скрытые, использование музыки из других фильмов, воспроизведение сцен или намеков на них ни в коем случае нельзя назвать плагиатом. И даже заимствованием. Если согласиться с точкой зрения, будто Тарантино являет собой чистый пример постмодернистского кинематографа, тогда к нему не может быть никаких вопросов. В конце концов можно ли назвать хотя бы заимствованием то, на что сам автор указывает, – это взято оттуда, а это навеяно вот этим? На самом деле обсуждать то, что и откуда взял режиссер, – самая большая банальность, какая только может быть: если ученые прочитывают Тарантино философски, то фанаты ограничиваются тем, что ищут его источники вдохновения. Я бы предпочел избежать и того и другого.

Однако мой главный тезис – и это ни в коем случае не претензия – в другом. Тарантино может сколь угодно много ссылаться на источники своего вдохновения, но, возможно, то, что стало для него главным ориентиром, он не назовет никогда. В принципе, ровно на это обратил внимание американский писатель Дэвид Фостер Уоллес в своем эссе, посвященном «Шоссе в никуда» Дэвида Линча[69]. Но если Уоллес считает, что Тарантино многим обязан Линчу, то я бы назвал еще как минимум один источник, о котором режиссер умалчивает. Даже не столько умалчивает, сколько «умалчивает». То есть он не воспроизводит сцены или не намекает на персонажей, но действует так, как будто учитывает, что делалось до него и параллельно с ним. Иными словами, Тарантино не мог не учитывать тот широкий кинематографический контекст, в котором работал, – американский кинематограф, не вполне мейнстримный и не вполне артхаусный; тот, который тот же Дэвид Фостер Уоллес описал в своем эссе о Линче.

Так, персонаж из «Криминального чтива» Мэйнард, который работает в ломбарде, даже не отдаленно, а вполне себе очевидно напоминает главных героев фильма «Клерки» (1994) Кевина Смита. Можно даже сказать, самого Кевина Смита. Но если бездельники Кевина Смита пребывают в экзистенциальном отчаянии и не имеют ни малейшего понятия, чем им заниматься по жизни, то с «клерком» Тарантино все ясно: на досуге он «заманивает мух» в свой подвал и там творит с ними самые ужасные непотребства вместе со своим приятелем полицейским Зедом – видимо, таким же «бездельником», раз в разгар рабочего дня он может примчаться на своей «ракете» по первому зову. К слову, холодные глаза Питера Грина, сыгравшего Зеда, напоминают безумный взгляд Боба Голдуэйта, исполнителя роли Зеда в «Полицейской академии». Любопытно, настолько ли безумен Зед из «Полицейской академии», чтобы, освоив азы работы правоохранителем и поступив на службу в полицию, обзавестись столь пикантным и, можно сказать, интимным хобби?