Бесславие: Преступный Древний Рим - стр. 18

К слову, отношения между самими местными сообществами бывали настолько натянутыми, что дело порой доходило до омерзительных побоищ. Тацит приводит пару таких примеров. Первый случай датирован 59 годом, когда в Помпеях, «начавшись с безделицы, во время представления гладиаторов <…> вспыхнуло жестокое побоище». Местные жители и жители расположенной неподалеку Нуцерии начали конфликт со словесной перепалки, в какой-то момент принялись бросать друг в друга камнями, затем достали мечи – и полилась кровь (Анналы, XIV.17)[12]. В другом случае всё началось с распрей на почве обоюдных краж урожая и скота между жителями городов Эя и Большая Лепта, что на средиземноморском побережье современной Ливии, а завершилось в 70 году полноценным кровопролитным сражением; стороны выступали в боевом строю. Жители Эи, уступавшие противникам численностью, призвали на помощь гарамантов – свирепый народ, обитавший на границах империи. Вместе они наносили лептийцам тяжелые удары до тех пор, пока лептийцы не попрятались за городскими стенами (История, IV.50). Оба примера, конечно, относятся к разряду крайностей, иначе настолько пропитанный патрицианским духом историк, как Тацит, делами плебеев особо не интересовавшийся, едва ли счел бы их достойными включения в анналы. Тем не менее они наглядно показывают, до каких ужасов порой доводил обитателей Римской империи местечковый патриотизм. Ну а за пределами городов, похоже, повсеместно пышным цветом процветал еще и дорожный разбой. Люди побогаче без вооруженной охраны в путь не пускались. Путники победнее сами охрану нанять не могли и старались держаться ближе к эскортам богачей. Эпиктет, например, советует путешественникам не ездить по дорогам в одиночку, если они слышали, что здесь орудуют разбойники. Нужно подождать, пока в путь отправится посол, помощник правителя или сам правитель, чтобы примкнуть к окружению этих особ и проследовать в безопасности (Беседы, IV.1.91). Но и при таких предосторожностях даже и знатные люди порой пропадали бесследно. В одном из своих писем Плиний Младший рассуждает, есть ли смысл поискать следы без вести пропавшего в пути знакомого всадника Робуста; едва ли, говорит он, что-то получится, поскольку подобная судьба не так давно постигла и его земляка – центуриона Метилия Криспа: «Погиб ли он от руки своих рабов или вместе с ними, неизвестно; только больше не появлялся ни он сам, ни кто-либо из его рабов» (Письма, VI.25)[13]. Также и Цицерон в одном из писем Аттику сетует, что не получал его предыдущего письма, переданного с другом Луцием Квинкцием, поскольку того ранили и ограбили по дороге (Письма к Аттику, VII.9.1).