Бесноватый цесаревич - стр. 60
– Догадываешься, зачем вызвала?
– Да, ваше величество.
– Хочу услышать правду. Что произошло с Константином? Ты не мой внук, – спокойно заявила Екатерина.
Легче мне от ее спокойствия не стало. В принципе, я уже продумал, что буду говорить на случай такого разговора с императрицей. Вопрос меня как-то расслабил, постоянное напряжение от возможного разоблачения начинало порядком давить. Я откинулся на кресло, устроился поудобнее и ответил:
– Я ваш внук. Меня не подменили, и вы это знаете. После удара головой я потерял память. Не полностью, отдельные воспоминания о прошлой жизни у меня остались. Вспоминаю близких людей, помню некоторые события, сохранилось знание языков и умение писать. Но это не меняет сути – я в какой-то мере младенец в этом мире.
– Это не все, – после недолго молчания произнесла Екатерина.
– Я вижу будущее. Вернее, мне известно, какие события произойдут в будущем. Меня посещают видения, будто я живу в другом мире, отстоящем от нас на двести с лишним лет. Меня переносит в тело человека, который живет в Москве будущего. Он есть, пьет, любит и ненавидит. Но главное, я имею доступ к его знаниям. Судя по окружающей реальности – это наш мир, только в будущем. По крайней мере, все события, о которых помнит этот человек, полностью совпадают с тем, что было в нашей истории. Думаю, будущие события также мне известны, если резко не изменить текущую ситуацию в Европе.
На этот раз молчание было долгим. Несколько раз императрица хотела прикоснуться к ордену, но резко себя одергивала. В результате она сложила руки на столе, как школьница. У нее точно больше опыта держать маску на лице, но здесь не получилось. Екатерина явно не ожидала такого ответа. Не знаю, испытала она шок или нет, но я точно выбил ее из колеи. Через пару минут дыхание выровнялось, лицо приняло первоначальный вид, без всякого намека на растерянность. Все-таки передо мной сидела не просто женщина, а властительница огромной империи. Опыт держать удар она приобретала десятилетиями.
– Когда? – произнесла Екатерина одно слово.
Я сразу понял, о чем речь. Врать не было смысла.
– Примерно через три месяца.
Не зря все-таки даже враги отдавали должное этой женщине. Узнать, что тебе осталось жить три месяца, и при этом сохранить полное спокойствие дано не каждому. Думаю, она мне поверила. Понятно, что не полностью, но поверила.
– Расскажи мне, что ты видел.
Примерно полтора часа рассказывал в календарном порядке о событиях, которые произошли после ее смерти. Про Павла ничего не говорил. Историю XIX века она выслушала практически молча, задала только несколько вопросов о Крымской войне и освобождении Балкан. Про некоторые вещи: железную дорогу, автомобили, самолеты, автоматическое и ядерное оружие, радио и телевидение, расспрашивала подробно. История Первой, а особенно Второй мировой войны повергла ее в шок, вернее, количество жертв со зверствами против военнопленных и мирного населения. По мере моего повествования лицо Екатерины становилось все мрачнее и мрачнее.