Бесноватый цесаревич - стр. 37
Погуляли с ней в саду, вернее, по дворцовому парку. Никак не могу привыкнуть, что все эти гектары земли в центре столицы – моя собственность. После прогулки весело провели время, осваивая новые игры. После обеда Юля ушла читать, я же решил заняться кадровыми вопросами.
– Значит, говоришь, нашел замену? – спрашиваю Афанасия.
– Так точно. Петька Дугин – справный солдат. Сам он хочет занять мое место, – отвечает денщик.
– Вызови завтра часам к семи утра. Посмотрим, что за птицу ты мне сватаешь.
Афанасий еще до падения с лошади попросил Константина отпустить его в отставку. Разболелись старые раны и срок службы приличный. Зачем полковник рекомендовал его в качестве денщика, непонятно. На Афанасия у меня были свои планы, о которых он не догадывался, но дал разрешение искать замену.
Объяснил, какие у меня требования к новому денщику. Не думал, что Афоня так быстро найдет кандидата.
– Будет тебе еще поручение. Найдешь мануфактуру, которая изготавливает кареты. Самую лучшую, – уточняю.
– Так лучший мастер – Иоганн Букендаль, с царского каретного двора.
– Не важно. Найдешь этого Борменталя, но сам немец мне без надобности. Поспрашиваешь, кто у него лучший ученик. Даже не лучший. Должен быть на такой мануфактуре ученик-затейник, выдумщик, в общем, мечтатель. И постарайся найти русского, а то меня от немецких рож уже тошнит.
– Простите, вашество, – протараторил Афоня. – Откуда вы про Ваньку Силантьева знаете? Это он карету вашу недавно чинил, но я о нем не говорил. Ванька и есть главный выдумщик в мастерской Букендаля. А над его задумками все смеются и считают Силантьева юродивым.
Мой денщик посмотрел на меня с подозрением.
– Иван, значит. Разыщи и приведи. Только не хватай его и не волоки, как вора, вежливо объясни, что есть к нему дело. Лучше завтра с утра, – приказываю, не объясняя, что ни о каком Силантьеве ранее не слышал.
Свою супругу нашел в библиотеке, сидящей в кресле и смотрящей в окно, на коленях лежала раскрытая книга, вид самый что ни есть романтичный, хоть картину пиши. Юля услышала мои шаги, посмотрела на меня и улыбнулась. Снова подумал, каким же Константин был идиотом. Как можно было издеваться над таким чудом? Мне трудно объяснить, все-таки я не так давно ее знаю, но Юля, как и Елизавета, очень светлая девушка. Есть в ней и жене Александра какая-то природная доброта. Это тем более удивительно, что они представители императорской семьи. Хотя, может, все дело в молодости, еще успеют измениться в худшую сторону.
– Костья, – спрашивает Юля, которую я попросил называть меня по имени, – ты читал роман месье Дидро