Бесцветный - стр. 27
«Тревор, молись». И я молился.
Я любил это делать. Бабушка убедила меня, что мои молитвы получают ответ.
Я чувствовал, что помогаю людям.
Бабушка жила в тауншипе Орландо-Ист. У нее был двухкомнатный дом. Нет, не дом с двумя спальнями, а двухкомнатный дом. В нем была спальня и была гостиная/кухня/комната для всего остального. Кто-то может сказать, что мы жили, как бедняки. Я предпочитаю выражение «свободная планировка». Мы с мамой жили там во время школьных каникул. Тетя и ее дети, мои двоюродные брат и сестра, тоже могли быть там, если тетя была в ссоре с Динки. Мы все спали на полу в одной комнате – мама, я, тетя, двоюродные брат и сестра, дядя, бабушка и прабабушка. У каждого взрослого был собственный поролоновый матрас, и был еще один большой поролоновый матрас, который раскатывали посреди комнаты, – все дети спали на нем.
На заднем дворе у нас было два сарая, которые бабушка сдавала в аренду мигрантам и сезонным рабочим. В крошечном дворе с одной стороны дома росло маленькое персиковое дерево, с другой стороны у бабушки была подъездная дорожка.
Я так и не понял, почему у бабушки была подъездная дорожка. У нее не было автомобиля. Она не умела водить. Но у нее была подъездная дорожка. У всех наших соседей были подъездные дорожки. И ни у одного из них не было автомобиля. И в обозримом будущем у большинства этих семей не могло появиться автомобиля. Возможно, здесь был один автомобиль на тысячу человек, но почти у всех были подъездные дорожки. Казалось, что строительство подъездной дорожки было чем-то вроде мечты об автомобиле. История Соуэто – это история подъездных дорожек. Это место, полное надежд.
К сожалению, какими бы причудливыми ни были ваши ворота или подъездные дорожки, была одна вещь, об улучшении которой можно было даже не мечтать: туалет. В домах не было водопровода, был только один общий кран на улице и один уличный туалет. Этими «общаками» пользовались шесть или семь домов.
Наш туалет был «скворечником» из рифленого железа, мы пользовались им вместе с несколькими соседними домами. Внутри была бетонная плита с дырой и пластиковым сиденьем поверх. Когда-то была и крышка, но она давным-давно сломалась и исчезла. Мы не могли позволить себе покупать туалетную бумагу, так что на стене рядом с сиденьем был проволочный держатель со старыми газетами. Использовать газеты было неприятно, но, по крайней мере, я получал информацию, пока делал свои дела.
Мухи – вот чего я терпеть не мог в сортире. До дна было далеко, и они всегда были там, питаясь нечистотами, а у меня был иррациональный всепоглощающий страх, что они собираются взлететь и забраться мне в задницу.