Бернаут - стр. 4

– Джекс, ты в порядке? – раздалось в трубке. – Джеки…

– Эй, ты как так умудрилась? – одновременно спросил приятный мужской голос, сдобренный хрипотцой и насмешливыми нотками.

– Че-е-ерт, – протянула я, сидя на земле, и зажмурилась, боясь обернуться. – Мам, я тебе позже перезвоню.

– Плохой день?

Я все-таки обернулась. Перед мной был парень. Ошеломительно красивый парень, особенно по меркам дома престарелых. С глазами цвета расплавленного янтаря и острыми, как стрелы, бровями, бьющими прямо в сердце. К тому же Творец подарил ему настолько яркие приметы – абсолютно седую прядь у виска и маленькую родинку на щеке, что, глядя только на них, можно было впасть в прострацию. Кажется, на секунду я позабыла, что надо дышать. Даже пыль, что взвилась вверх при моем приземлении, начала, словно по волшебству, кружить спиралями, как будто мы оказались в диснеевской сказке.

Но как бы я не хотела это признавать, этот парень бросался в глаза особенно сильно еще и по другой причине, и она разбивала сердце. Потому что сидел он в инвалидном кресле. А я – все еще на земле, возле его ног. Ноги эти, кстати, были хоть и безжизненными, но обутыми в стильные кроссовки, которые стоили дороже, чем я могла бы себе позволить даже после двух месяцев работы в доме престарелых.

Незнакомец протянул руку.

– Спасибо, – поблагодарила я и улыбнулась, вставая и одновременно отряхивая от пыли серые рабочие брюки. – Я твоя должница.

– Да ну, ерунда.

Он усмехнулся, отодвинувшись чуть в сторону, чтобы я могла все-таки сесть на лавку.

– Какой ужас. – Я перешла на шепот, словно между нами теперь был огромный секрет, и прикусила губу.

– Сделаем вид, что я ничего не видел, – так же заговорщически предложил он. Смешинки, словно искорки, плясали в его глазах. Да и улыбка у него была теплой, даже не саркастичной. – А почему мы шепчем?

– Можно сказать, ты мой зад спас, – наблюдая за отчаянными попытками парня напротив не рассмеяться, тихо ответила я. – Это вроде как неловко.

Он чуть наклонился, чтобы услышала только я:

– Для меня это большая честь, учитывая, какая у него объективно шикарная конфигурация.

Не сдержавшись, я рассмеялась:

– Ты серьезно?

– Почему нет?

– Потому что в этом вся я. Сижу, обруганная, уволенная, без денег и гордости, и обсуждаю с незнакомцем свою едва не отбитую задницу. Скажи мне, дорогой друг, где в этой жизни я согрешила?

– Если хочешь, можем поговорить об этом, – с улыбкой предложил он. – Я до вечера совершенно свободен, чтобы ловить тебя, если вдруг снова решишь убиться на ровном месте.

– Ох, заткнись, – одернула я его, и мы одновременно рассмеялись. Наконец в голос. Это было странно, неловко. Да что говорить: вся моя жизнь была сплошь чередой позорных моментов. Но с этим парнем почему-то оказалось так легко. Несмотря на то что он был явно в худшем положении, чем я.