Берег динозавров - стр. 12
В тот день на пляже состоялась вечеринка. Все собрались на белом песке мелководной лагуны, где-то слышались всплески, слишком мощные и громкие для рыбы. На песчаном валу, который усердно стремился превратиться в отмель, рос саговник. Он напоминал бочки из-под пива с цветами по бокам и ветвями наверху. Было одиноко. Компанию мне составляли лишь несколько жалких сосен, а дальше начиналась роща папоротников и побеги булавовидного мха – подобие деревьев. Насекомые не надоедали: несколько неуклюжих, стремительно шныряющих в воздухе рептилий, напоминавших летучих мышей, не давали им разгуляться.
Я сидел на песке и наблюдал за соотечественниками: сильные, здоровые, крепкие мужчины и женщины плескались под защитой звукового экрана, отпугивающего ихтиозавров. Они смеялись и играли в салочки на морском песке, охраняемые часовыми, сидевшими в окопах и следившими за слоняющимися людоедами. Мы развели большой костер из плавника предшествующих геологических эпох, горланили песни всех времен, ели поджаренное мясо малютки стегозавра, пили белое вино, вывезенное из Франции восемнадцатого столетия, и почитали себя творцами мироздания. А я думал о Лизе.
Ночью не спалось. Визит к психологу и очистка памяти намечались на девять утра. Я встал еще до шести. Слегка перекусил, вышел прогуляться, последний раз погрустить о Лизе и поразмышлять о том, не пожертвовали ли мы чем-то главным ради обретения мудрости. На этот вопрос нет ответа, но он помог занять голову, пока я прогуливался вдоль берега. Затем я присел отдохнуть и, глядя в море, прикидывал свои действия на случай нападения со спины, из зарослей, кого-нибудь большого и голодного. Так ничего и не надумал, но особенно не переживал.
"Неверно мыслишь, Рейвел, – упрекнул я себя. – Пора вернуться и прочистить мозги, а то так недолго и шагнуть в транспортную кабину, прыгнуть обратно в 1936 год и выйти в квартале от дома через десять минут после ухода".
Я далеко зашел в своих невеселых раздумьях, как вдруг прогрохотали взрывы.
Любопытно, до чего непоследовательно работает мысль в момент стресса. Я мчался по кромке прибоя, вздымая столбы брызг, и думал: "Не видать мне больше прохладного воздуха, не будет музыки, горячей еды, стимулирующей ванны, воздушной постели…" И не будет Лизы, никогда больше не будет Лизы.
Я срезал по песчаной отмели напрямик, скользя и падая, вскарабкался по склону и, продравшись сквозь заросли невысоких пальм на гребне дюны, посмотрел вниз, на станцию.
Не знаю, что я ожидал увидеть: орудийные выстрелы больше всего напоминали тяжелую артиллерию Старой Эры. В нескольких сотнях ярдов от станции заняла позиции пара громоздких пятидесятитонных машин защитного цвета, на гусеничном ходу, явно боевых. Хотя дымящихся стволов не было видно, отколотая от угла здания глыба безусловно подтверждала наличие пушек, даже без звуков выстрела и вспышки огня на тупом носу ближайшего танка. Другой танк пострадал: одна гусеница повреждена, из щелей сочится дым. Земля слегка вздрогнула: из танка выплеснулся столб пламени. Я кинулся на землю, но успел схлопотать от взрывной волны по ребрам – пинок разъяренного великана.