Белый Волк - стр. 23
– Мне до сих пор это снится, – помолчав, сказал Наслин. – Знаешь, есть такие события: перебирая их в памяти, ты каждый раз убеждаешься, что все должно было кончиться совсем по-другому. Мы не должны были проиграть, Лантерн! Мы были сильнее и превышали противника числом раз в десять, если не в двадцать. Не могли они выстоять против нас. Не могли, и все тут.
– Говорят, дренаи хорошие воины.
– Хорошие, – отрезал Наслин, – но победили они не поэтому. За проигранное нами сражение ответственны три человека, а наши шансы на победу были так велики, что даже расчету не поддаются. Первый – это Горбен. Я любил этого человека, хотя он под конец и свихнулся. В восточных кампаниях мы понесли потери, и он укрепил наши ряды новобранцами. Одного из них звали Ээрисет, будь он проклят навеки, трус! – Наслин замолчал, глядя на далекие горы.
– А третий кто? – спросил Скилганнон, хотя уже знал ответ.
– Друсс, Серебряный Убийца. Друсс-Легенда, как его теперь называют. И не зря называют – в тот день он заслужил себе такое имя. Мы обрушились на них, как молот небес. Они прогибались и готовы были сломаться. И вот, когда победа была уже у нас в руках… – Наслин с укоренившимся недоверием покачал головой, – Друсс перешел в наступление. Один-единственный, Лантерн! Одинокий человек с топором, и остановить его было невозможно. Топор врубался в наши ряды, и люди падали. Он не мог продержаться долго – ни один человек не смог бы. Но тут этот трус Ээрисет бросил свой щит и побежал, а другие новобранцы хлынули за ним. В считанные мгновения наш строй порвался, и мы начали отступать. Поверить невозможно, но это правда. Мы, Бессмертные, не отступали никогда, и позор до сих пор жжет мое сердце.
Скилганнон слушал с интересом. В Наашане ходило много рассказов о Друссе, особенно после гибели первого бойца Мишанека.
– Каков же он с виду? Великан?
– Ростом не выше меня, но кряжистый. Дело не в его сложении, а в силе, которая шла от него. От него и его проклятого топора.
– Говорят, что он сам когда-то служил в Бессмертных.
– Это было до меня, но кое-кто его еще помнил. О его мастерстве рассказывали невероятные вещи. Тогда я не верил в них, а теперь верю. Мне страшно вспоминать о том отступлении. Горбен совсем обезумел и приказал своим генералам покончить с собой. Вместо этого они убили его, и Вентрии пришел конец. Мы сами себя рвем на части.
– Скажи, зачем ты пошел в монахи?
– Меня тошнило от всей этой резни, Лантерн. Я думал, что смогу исправить зло, содеянное в юности, – хмыкнул Наслин.
– Возможно, ты правильно думал.