Белый олень. Часть 3. Одинокий волк под луной - стр. 16
Так или не так он думал, Сергей не знал, да и не мог знать, а молодой душман уже прищуривал левый глаз, поудобнее прилаживал впалую щеку к прикладу своего допотопного оружия. Если бы он не стал это делать, а бросился наутек, то Сергей точно не выстрелил бы ему в спину, а пальнул бы в воздух, чтобы предупредить товарищей. Отслеживая его движение, Сергей вдруг отчетливо понял, что мальчишка еще никогда и никого не убивал – опытный боец не стал бы в этой ситуации целиться в голову противника, а выстрелил бы навскидку в грудь или в живот, куда промахнуться было просто невозможно на этом расстоянии.
По самоощущениям Сергея, всё происходило как в замедленной киносъемке, но на самом деле действие развивалось стремительно. То, что не успел сделать юный афганец, сделал опомнившийся, наконец, Сергей, за его плечами все же была учебка десантных войск, кузница универсальных воинов, а еще в этот самый миг его мозг пронзила короткая, но яркая вспышка памяти: сухой черный карагач и на его толстой ветке окровавленное тело Сашки Поспелова. Именно это воспоминание помогло сконцентрироваться, чтобы отомстить за смерть друга и спасти самого себя. Стремительно и гибко пригнувшись, как учили, не вскидывая автомата, а прямо от бедра, Сергей надавил на спуск и тут же ощутил, как оружие забилось в его руках.
Он не видел того, что произошло дальше. Пришел в себя лишь тогда, когда автомат перестал дергаться – в магазине закончились патроны. Открыв глаза, понял, что стрелял, зажмурившись от страха, и сперва никого не увидел перед собой. Потом рассмотрел – впереди что-то белело. Сделал несколько тяжелых шагов, словно ступал по вязкому болоту.
Автоматная очередь уронила мальчика навзничь. Он лежал на спине и, казалось, еще живыми глазами смотрел в безрадостное афганское небо. Сбитый с головы пакуль валялся рядом, взгляд выражал боль, а на лице застыла печать величайшего изумления. Винтовку он выронил, ладони были прижаты к изрешеченной пулями груди, словно пытались остановить алую кровь, потоками льющуюся из ран и убегающую в песок.
И вместо того, чтобы в диком ужасе бежать с этого проклятого места, чтобы не видеть того, что он сотворил, чтобы не видеть алой дымящейся крови, залившей одежду мальчишки, и этих, исходящих дикой болью черных глаз, – вместо этого, Сергей вдруг опустился на колени перед убитым им человеком и замер, стискивая автомат за раскаленный ствол и не ощущая того, что он нещадно обжигает пальцы.
А впереди уже грохотал бой. Цепь прочесывания, наткнувшись на расположение противника, прижала его огнем к земле, загибала фланги, охватывая душманов полукольцом. Раздавшийся за спиной треск кустов заставил Сергея оглянуться. Подбежал запыхавшийся вездесущий Большаков, бывалым глазом оценил ситуацию.