Белый огонь - стр. 55

Внизу раздавались испуганные, но не очень-то громкие крики разбуженных жильцов. Тень поднялась рядом с ней, ругаясь на карифском, и сойка швырнула очередной метательный нож, почти наугад, в дрожащий, расплывающийся из-за слез силуэт.

Она решила, что не достигла цели, но через секунду рядом глухо рухнуло тяжеленное тело здоровяка. На лицо попали мелкие капельки крови.

Лавиани плюнула, не глядя вытерла глаза рукавом изрядно испачканной и порванной рубахи, но стало еще хуже, туда словно углей положили.

– Рыба полосатая! – не проговорила, а провыла она. – Сучий потрох!

Оглушительно чихнув, сойка подумала, что попалась на примитивный ход, точно новичок. Также появилась мысль, как будет смешно, если ей придется умереть от того, что мозг вот-вот сгорит в бушующем в ней пожаре.

Громила негромко сипел, скрипел, точно рассохшиеся доски пола, с трудом втягивая в себя воздух.

– Сейчас, – бормотнула Лавиани, но язык распух и стал непослушным, так что получилось «бябяс».

Она бы посмеялась над кем-нибудь другим, заговори он так, но тут ей было не до смеха.

– Бябяс, – повторила женщина, вслепую шаря пальцами по полу, на котором расползалась горячая лужа чужой крови. Она порядком в ней извозилась, не только руки, но и колени и локти, бока и грудь. Любой нормальный человек, встретив ее, усомнился бы в том, что Лавиани нормальная. Конечно же такое присуще лишь безумцам, да каннибалам.

Наконец пальцы нащупали знакомую рукоятку ножа.

Одним быстрым движением, встав на колени, сойка перерезала раненому горло. Полилось еще больше крови, но тут уж ничего не поделаешь. Чуть больше, чуть меньше. Следовало исходить из того, что кровь чужая, так что не жалко.

В другое время она бы задала несколько вопросов. Кто они? Как их нашли? Почему ждали в этой дыре? Почему гриф на бирюзовом шнуре не сработал? О, сколько вопросов, на которые ей требовались ответы.

Но ситуация, в которую она угодила, не располагала к беседам.

Встав, Лавиани сделала шаг, едва не споткнувшись о тело первого убийцы. Вспомнила об арбалете, подняла небольшую савьятскую игрушку, направилась к лестнице. Едва не скатилась по ней, промахнувшись ногой мимо ступеньки, плюясь и сморкаясь. Те, кто жил здесь, оказались невероятно разумны и не лезли под руку. Даже не появились, забаррикадировавшись в одной из комнат.

Сойка была им за это премного благодарна, ибо совершенно не хотела общаться с кем бы то ни было.

Она с трудом видела очертания комнаты, постоянно смаргивая слезы. Лавиани про себя усмехнулась – давно ей не доводилось столько плакать за одну ночь.