Bella Figura, или Итальянская философия счастья. Как я переехала в Италию, ощутила вкус жизни и влюбилась - стр. 2

это щедрость и изобилие, а не мелочность и самоограничение. Итальянка, живущая в соответствии с принципами этой идеологии, знает о важности хороших манер и умеет правильно себя подать. Это не дань отжившим традициям, а способ «сохранить лицо» до тех пор, пока это возможно. Ведь давно доказано, что искренние и регулярные улыбки способствуют выделению гормона счастья, серотонина. Все это не только улучшает качество жизни, но и продлевает ее.

И хотя задача книги – в мельчайших подробностях рассказать об известных всем преимуществах средиземноморской диеты, эти страницы представляют собой скорее дневник путешественника. Десять лет назад я совершенно случайно переехала во Флоренцию, и в первый же год моя жизнь круто изменилась, как и мои тело и душа.

Я убеждена: все, что я узнала, может изменить и вашу жизнь.

Продукт сезона: кроваво-красные апельсины.

В городе пахнет: древесным дымом.

Памятный момент в Италии: моя квартира – во дворце![1]

Итальянское слово месяца:salve[2].

Все началось с того, что пошел дождь. Он лил стеной, пока я ждала такси на вокзале Санта-Мария-Новелла во Флоренции. Очередь выстроилась под открытым небом, зонта у меня не было. Когда наконец подошел мой черед, я успела вымокнуть до нитки.

В этом городе я никого не знала и была оторвана от привычной работы, друзей и семьи. Словно потерпевшая кораблекрушение, я барахталась в его старинных каналах. В руке я сжимала промокший листок с адресом квартиры, где собиралась остановиться. Найдя таксиста, я показала ему адрес и села в машину. Он что-то буркнул и тронулся с места, хмуро косясь на растекающуюся подо мной лужу.

Мы полетели по извилистым мощеным улочкам. Обогреватель работал на полную мощность, и из-за моего промокшего до нитки плаща окна машины запотели. Сквозь мутные стекла я смотрела на каменные стены старинных зданий, возвышавшихся по обеим сторонам дороги. С их карнизов ручьями струилась вода. Улицы были пусты: второе января, город еще отсыпался после праздников. Сама я весь канун Нового года упаковывала коробки и распихивала их по углам родительской квартиры под пристальным взглядом матери. Она ничего не говорила, но каждый ее вздох будто бы безмолвно вопрошал: «Что ты творишь?» Зачем бросать хорошую квартиру и престижную работу – настолько престижную, что, даже перевозя мои пожитки в ее и без того захламленную квартиру, грузчики не преминули показать фирменные тисненые визитные карточки, – и ехать во Флоренцию, чтобы там строить из себя крутую писательницу? Для нее это было как если бы я вдруг заявила, что открываю в Италии бордель.