Белгравия - стр. 54
– Так что, как видите, мы, то есть Джон, нуждаемся в обеспечении, – сказал Стивен, бросив на жену признательный взгляд.
Она была права, решив разыграть эту карту. Теперь братец явно не откажет им в деньгах. Можно представить, как пострадает репутация семьи, если Перегрин будет держать собственного наследника в нужде. Он побоится пересудов.
Наконец, после того как разделались со смородиновым пудингом и лимонным мороженым, выпили в гостиной кофе и прогулялись по парку, Стивен, Джон и Грейс ушли. Они добыли себе достаточно денег, чтобы заплатить портным, а также раздать остальные долги, о которых Стивен не упомянул. Перегрин удалился к себе в библиотеку.
Он с тяжелым сердцем сел у огня в большое кожаное кресло, рассчитывая почитать Плиния Старшего. Он предпочитал его Плинию Младшему, ибо любил оперировать фактами истории и науки, но сегодня слова не взлетали со страницы, а плыли у него перед глазами. Он трижды прочел один и тот же абзац, когда дверь открыла Каролина.
– Ты все время молчал за ланчем. Что случилось? – спросила она.
Перегрин закрыл фолиант и некоторое время сидел молча. Он обвел взглядом портреты над книжными шкафами из красного дерева: суровые мужчины в париках, женщины в шнурованных атласных платьях – его предки, его семья, чья кровь текла в его жилах, а у него самого наследника, увы, не будет. Потом снова посмотрел на жену:
– Вот скажи, почему мой брат, человек, который за всю свою жизнь ни разу не сказал и не сделал ничего путного, дожил до того времени, когда его дети женятся, а внуки обступают кресло дедушки?
– Перегрин!..
Каролина села рядом с мужем и положила тонкую руку ему на колено.
– Прости, – сказал граф, покраснев, и покачал головой. – Веду себя как глупый старик. Но иногда меня выводит из себя подобная несправедливость.
– А меня, думаешь, не выводит?
– Каролина, – вздохнул он, – ты когда-нибудь представляешь себе, каким бы Эдмунд стал сейчас? Наверняка он был бы потолще, чем мы его запомнили. Он бы, конечно, женился, и у него бы родились дети: умные сыновья и красивые дочери.
– А может, наоборот: умные дочери и красивые сыновья?
– Не все ли равно. Главное, что Эдмунда больше нет. Наш сын покинул нас, и, ей-богу, я не понимаю, почему это должно было случиться именно с нами.
Будучи типичным англичанином, Перегрин Брокенхёрст выражал свои эмоции в той неловкой манере, которая порой бывает пронзительнее красноречия. Он стиснул ладонь жены. Его светлые голубые глаза наполнились влагой.
– Прости меня, дорогая, я очень глупо себя веду. – Он посмотрел на Каролину почти с нежностью. – Наверное, просто не могу не задавать себе вопрос: ну почему все так сложилось? – Он встряхнул головой и горько рассмеялся. – Не слушай меня. Надо перестать пить портвейн. От него я вечно чувствую себя несчастным.