Белая колбаса любви - стр. 40
– Заткнись, – шепотом приказала я ей и тут же громко рявкнула: – Звоните в милицию! Убили нашу бабку!
Алексей поднял бровь, Толик воззрился на меня как на припадочную:
– При чем здесь менты? Бабка упала и ударилась головой о мокрые ступеньки. Она жива, но, если скорая не приедет… И тут вот еще, какашки в мешочке у нее какие-то, я случайно понюхал. Не мог понять, что у нее в руке зажато…
– Ты бы еще попробовал, – скривилась Пелагея, явно злорадствуя.
Я же была так рада, что бабка оказалась жива, что даже лишилась дара речи. Хотя еще недавно сама готова была ее удавить. Тут я поведала Алексею и Толику о нашей с бабкой фекальной войне, чем вызвала на их лицах легкую оторопь.
Прибывшая скорая поспешно забрала Тимофеевну, задав всего пару вопросов. Общался с ними Алексей, потому что я пребывала в состоянии нестояния.
– Ну что, когда милиция приедет? Что ты им сказал? – встретила я его на пороге, кутаясь в палантин.
– Какая милиция? Тут же все ясно: бабка пришла к тебе на крыльцо с целью нагадить, поскользнулась и упала. Старый человек, сидела бы дома. Или это все-таки ты ее шваркнула и теперь жаждешь покаяться? – веселился он, видимо, тоже испытав облегчение, что Тимофеевна оказала жива.
– Вы все коллективно с ума сошли? Чем мне бабка мешала? Ну ворчала днями, но за это же по голове не бьют.
– Ну, всякое бывает. Она вот болтала, что ты Борьку убила, какашки опять-таки, тут кто хочет озвереет… – опять вклинилась Пелагея, а я одарила ее таким взглядом, что болтать ей сразу расхотелось.
Пока Алексей с Толиком вышли покурить, а Валентина звонила бабкиной дочке в Испанию, она вновь ожила:
– Я вот что думаю: права ты, бабку хотели убить. Точно тебе говорю. Точнее, не бабку, а тебя. У тебя белый палантин, а у бабки белая шаль. Вы примерно одного роста. Соображаешь? Темно, кто-то просто перепутал и бабке по башке шваркнул. Она на крыльцо приперлась, чтобы напакостить, а ты как раз отошла. Слава тебе Господи, конечно. Бабку жалко, но все же она мне не родная, хотя так рассуждать, может, и не по-христиански…
– Пелагея, заглохни, и без тебя тошно. – взмолилась я: до меня дошло что размышления мои текли в том же ключе, но озвучить их вслух я не решалась.
– Мамочки! Это что же получается? – пискнула Пелагея и забегала по залу. – Алексей с Толиком вроде дома были, хотя я точно сказать не могу, я в комнату поднималась.
Охая, Валентина спустилась со второго этажа:
– Позвонила, приедут они завтра, первым рейсом. Дочка перепугалась, говорит, забирать ее надо. Это если оклемается. Бабка-то – божий одуванчик, хоть и храбрится, чего по чужим дворам шарахаться? Вот упала и делов всем наделала.