Белая гарпия императора - стр. 3
Я переместила большие пальцы рук на затылок, забравшись под его белые, густые волосы и теперь массировала голову и шею, удовлетворённо замечая, как он расслабляется от моих умелых движений.
- Ты удивлена, Фелиция?
Маурон перехватил мою руку и одним сильным движением перетянул меня через подлокотник себе на колени. Мой император любит смотреть в глаза, когда задаёт вопросы.
- Нет, мой император, - сказала я совершенно искренне.
- А вот лорд Стайн удивился, - хмыкнул он.
- Зато теперь он знает, что ничто не проходит мимо вас и вашей... птички.
- Не понравилось прозвище? - рассмеялся Маурон. - А по мне оно намного лучше гарпии. Какая ты гарпия, Фэлиция? Ты - птичка, моя птичка.
И снова это давление на слове "моя". Мои чуткие уши уловили напряжение, но я благоразумно промолчала.
- Моя птичка, - снова повторил Маурон, на этот раз хрипло, безо всякой певучести. И, конечно, я знала этот тон и этот взгляд.
Одной рукой придерживая меня за спину, второй рукой император начинает расстёгивать жемчужные пуговки на моем домашнем платье. Медленно, не торопясь, словно перед нами вся вечность. Хотя, так оно и есть. Я чуть откидываю голову, открывая шею и прогибаясь в пояснице, чтобы Маурону было легче добраться до моего тела. Он стягивает платье поочередно с моих плеч, вытаскивает руки из широких рукавов.
Он не любит, когда я ему помогаю, поэтому я просто расслабляюсь в ожидании ласки. И она следует незамедлительно. Маурон дотрагивается до обнаженной кожи губами, обжигает горячим дыханием, а потом легонько прикусывает, прогоняя мою расслабленность. Рука императора свободно гуляет по моему телу - сжимая, потягивая, поглаживая, но без особой нежности. Напротив, его движения резки и отрывисты, словно он задался целью напомнить мне, кому я принадлежу.
Потом он перехватывает меня, прижимая спиной к своей груди, отправляя и вторую руку в откровенное путешествие по моей коже, а сам впивается в мой рот, проходится горячим языком по небу, ласкается о мой язык. Его дыхание пьянит сильнее, чем выпитое вино, а руки, не останавливаясь, терзают мое тело острым, почти болезненным удовольствием. Сегодня он хочет так, и я принимаю любую его ласку. Он никогда не переходит черту, не причиняет мне настоящей боли, но иногда мы ходим по краю.
Его руки полностью избавляют меня от домашнего платья, под которым нет белья. В каменном зале прохладно, но мое тело уже плавится под его умелыми ласками, и эхо разносит звуки влажных поцелуев, его тяжёлое дыхание и мои лёгкие вздохи.
Не спуская меня с рук, Маурон распахивает мантию, стягивает полотняные черные брюки и высвобождает то, что я уже давно чувствовала сквозь лёгкую ткань.