Белая Богиня - стр. 77

Наиболее очевидное свидетельство того, что Арианрод – триединая богиня времен матриархата, или Белая богиня, заключается в том, что именно она дает имя своему сыну Ллеу Ллау Гифесу и наделяет его оружием. В патриархальном обществе и то и другое сын получает от отца. В «Повести» отца у Ллеу Ллау нет, и он остается безымянным до тех пор, пока его мать обманом не заставляют совершить над ним обряд инициации.

Поначалу я думал, что загадку Гвиона о замке Каер Арианрод следует дополнить строками «и недвижимо вращались вокруг меня три стихии, сменяя друг друга». Три стихии – это, разумеется, огонь, воздух и вода, а Корона Северного Ветра вращается по значительно меньшей орбите сравнительно с южными созвездиями. Однако таинственные наставники, очевидно, объяснили Гвиону, что «Замок Арианрод», в отличие от Большой и Малой Медведицы и созвездия Страж Медведицы[112], не находится внутри Северного полярного круга и что Солнце, войдя в знак Рака, начинает опускаться за горизонт Северного полушария и продолжает свое нисхождение до конца лета. Было бы весьма неточно описывать этот процесс как «недвижимое вращение»; так ведет себя только Малая Медведица, вращающаяся вокруг Полярной звезды. (Как я покажу в главе десятой, вращение – часть загадки, ответ на которую – «Рея»; однако пока я не буду предвосхищать события.)

Впрочем, даже если бы я знал, за что кто-то «трижды был заключен в темницу Арианрод» и сколько длился срок этого заключения, мог бы я решить загадку? Да и вообще, кто же был там заточен?

Нескончаемые цепочки бытийных предложений по типу «Я был» или «Я есмь» (наиболее древние – явно дохристианского происхождения), встречающиеся во многих валлийских и ирландских бардических поэмах, по-видимому, имеют несколько различных, но взаимосвязанных смыслов. Первобытная вера, находящая в них отражение, отнюдь не предполагала индивидуального метемпсихоза в духе вульгаризированных индийских представлений о том, что можно сначала заново родиться трупной мухой, потом цветком, потом быком зебу, а потом женщиной, в зависимости от собственных грехов и добродетелей. «Я» поэмы – это не сам поэт, а подобный Аполлону бог, от имени которого вдохновенный поэт слагает стихи. Этот бог может говорить о себе в мифическом ключе: иногда как о странствиях солнца, совершающего свой дневной цикл от рассвета до рассвета, иногда – имея в виду годовой цикл от одного зимнего солнцестояния до другого, с месяцами – остановками в пути, а иногда даже – великий цикл, составляющий двадцать пять тысяч восемьсот лет, за которые он проходит весь зодиак. Всем этим циклам присуща одинаковая природа, подобно тому как мы до сих пор называем «вечером» или «осенью» жизни старость.