Размер шрифта

Белая Богиня - стр. 28

Оставшиеся строфы поэмы в виде эксперимента можно реконструировать так:

Ограбил я папоротник, (строки 110, 160, 161)

Я все тайны постиг,

Мудрый Мат ап Матонви

Не столь был велик.

Прославились в битвах (строки 101, 71–73, 77, 78)

Терн, чьи горьки плоды,

И боярышник, сходный с ним,

Вестник беды.

Тростник быстроногий, (строки 116, 111–113)

Ракитник, его чада,

И дрок, прежде буйный,

А ныне – отрада.

Наделявший приданым (строки 97, 99, 128, 141, 60)

Тис стоял в стороне,

С бузиною, что долго

Не сгорает в огне,

И с яблоней дикой

В тени под скалой – (строки 100, 139, 140)

Из «Песни о Мэлдерве»

Насмешницей злой.

Хоть со мной не считались – (строки 83, 54, 25, 26)

Так я был мал, —

Я в битве деревьев

Славу снискал.

Хотя ракитник не кажется воинственным, древнеримский поэт Граттий[47] утверждает, что из древесины высокого ракитника с белыми цветами, вида «Genista Altinates», в древние времена часто изготавливали древки копий и дротиков: именно они и составляют, по-видимому, его потомство. Дословное название битвы деревьев «Goddeu Brig», упомянутое в последней строфе, означает «древесные кроны». Оно весьма озадачивало комментаторов, полагавших, что «Câd Goddeu» – битва деревьев – происходила на территории графства Шропшир (по-валлийски «Goddeu», Годдай, дословно «деревья»). «Песня о Мэлдерве» («Gorchan Maelderw», дословно «Заклинание Мэлдерва») – длинная поэма, приписываемая поэту VI в. Талиесину, который, по преданию, настоятельно рекомендовал ее в качестве классического произведения коллегам-бардам. Яблоня в поэзии была символом бессмертия, и потому здесь она изображена вырастающей из заклинаний Талиесина.

Ниже, предвосхищая на несколько глав свои выводы, я привожу последовательность, в которой деревья вступали в битву:

Следует добавить, что в оригинале между строками 60–61 находятся восемь строк, по мнению Д. В. Нэша не поддающихся интерпретации: начиная с «вожди погибают» и заканчивая «в крови по ягодицы». Трудно сказать, входят ли они в состав поэмы.

Пусть остальные фрагменты, включенные в этот пестрый текст, вычленяет кто-то другой. Кроме монологов Блодуэд, Ху Гадарна и Аполлона, в поэме содержится сатира на монастырских богословов, которые, рассевшись кружком, испытывают угрюмое наслаждение от собственных мрачных пророчеств Судного дня (строки 62–66), предрекая кромешную тьму, содрогнувшиеся горы, очищающее огненное горнило (строки 131–134), проклятия, на которые обречены сотни душ (строки 39–40), – и ломают головы над абсурдными проблемами, тревожившими средневековых школяров:

Страница 28

На следующую страницу