Белая Богиня - стр. 101

Весьма вероятно, что имена божеств Брана, Сатурна, Кроноса также связаны с этим древним религиозным культом. Ими нарекается дух Геракла, уплывающий на ольховой ладье после жертвоприношения в период летнего солнцестояния. Его заместитель, его второе «я», появляющийся в греческой легенде в образе Пеанта, который поджигает погребальный костер Геракла и наследует его стрелы, занимает его место на весь остаток года. Перед этим он обретает царское достоинство благодаря браку с царицей, представительницей Белой богини, и вкушению какой-либо части тела покойного царя – сердца, лопатки или лядвея. Под новый год ему наследует другой Геракл, реинкарнация убитого: он обезглавливает «заместителя» и, очевидно, съедает его голову. Эти сменяющие друг друга жертвоприношения и причащения поедаемой плотью обеспечивали непрерывность престолонаследия, а каждый царь в свою очередь становился солярным богом, возлюбленным царствующей богини Луны.

Однако, когда эти каннибалистические ритуалы отвергли, а религиозную систему постепенно изменили таким образом, чтобы один царь правил в течение многих лет, Сатурн – Кронос – Бран был низведен всего-навсего до положения духа уходящего года. Над ним неизменно торжествовал победу Юпитер – Зевс – Бели, но его ежегодно призывали для ублаготворения во время сатурналий или святочных празднеств. Теперь наконец мы можем догадаться, руководствуясь каким политическим мотивом Аматон в «Битве деревьев» выдал имя своего кузена Брана своему другу Гвидиону: а что, если родичи Аматона, племена бронзового века, поклонявшиеся бессмертному Бели в храме Стонхенджа, осознали, что у них меньше общего с их повелителями, адептами культа Белой богини, нежели с захватчиками-белгами, племенами железного века, бог которых Один (Гвидион) уже освободился от верховной власти Белой богини – Фрейи? Как только жрецы Брана будут изгнаны с равнины Солсбери на север, племя Аматона сможет основать несменяемую королевскую династию всей Южной Британии под покровительством Бели. Судя по всему, именно так оно и поступило, заключив дружественное соглашение со жрецами Одина, под контроль которых передало национальную святыню в обмен на помощь в бою.

Существовал и другой Геракл, царь не только пастушеских, но и земледельческих племен, в особенности благоволивший возделыванию ячменя, отчего его часто путают с элевсинским Триптолемом, сирийским Таммузом и египетским Манеросом. В городах Месопотамии обнаружены древние изображения подобного Геракла, в львиной шкуре, с палицей и с вырастающими на плечах пшеничными колосьями; данные изображения относятся к третьему тысячелетию до н. э. В Восточном Средиземноморье он и его брат-близнец правят, чередуясь на троне; так бывало в Аргосе, Лакедемоне, Коринфе, Альба-Лонге и Риме. У многих царей есть подобный соправитель, брат-близнец: у Геракла Тиринфского – Ификл, у Кастора – Поллукс, у Идаса – Линкей, у Зета – Калаид, у Ромула – Рем, у Триптолема – Демофонт, у Зары – едомитянин Фарес, у Каина – Авель; список можно продолжить. Этот другой Геракл становится возлюбленным пятидесяти жриц Горной богини, в честь которой облачается в львиную шкуру. Чередуясь, царственные близнецы правят восемь лет, очевидно, потому, что каждый сотый лунный месяц приблизительно совпадают исчисления времени по солнцу и луне. Этому типу полностью соответствует Ллеу Ллау Гифес («Лев, бьющий без промаха»), который в «Повести о Мате, сыне Матонви», намереваясь навестить свою мать Арианрод, берет с собой в качестве брата-близнеца Гвидиона. За каждый год, что этому земледельческому Гераклу дозволено пребывать на троне, он совершает жертвоприношение ребенка, искупая им себя. Так объясняются греческие мифы о Геракле, убивающем детей случайно или в приступе безумия, а также гибель в огне после недолгого царствования различных злосчастных юных принцев, в том числе Гверна, племянника Брана, Фаэтона, сына Гелиоса, приблизившегося к солнцу Икара, сына Дедала, Демофонта, сына царя Элевсинского Келея, которого Деметра пыталась закалить в огне, дабы даровать ему бессмертие, и Диониса, сына Зевса Критского. Этот обычай также проливает свет на жертвоприношение детей в Финикии, в том числе Иегове – Мелькарту в долине Хинном (или Геенне), обиталище бессмертного змея, где горел неугасимый огонь.