Бегство из января - стр. 3
В коридоре, по дороге в сестринскую ей попался Олег, младший лейтенант пехоты, раненый осколком в плечо. Рана была неглубокая, и парень быстро шёл на поправку. Он явно был неравнодушен к ней, и использовал всякую возможность поболтать. Несмотря на голод, холод и ежедневную смерть вокруг, Олег, казалось, излучал оптимизм. Всегда улыбался, старался выглядеть опрятным, насколько позволяли условия. В общем, самый обычный, симпатичный парень, с которым прежде она могла в шумной компании запросто отправиться на танцы или в кино.
Это раньше. Сейчас же он её утомлял рассказами о своей учёбе, довоенных планах, будто у неё самой их не было. Но Кира не прогоняла его, поскольку вёл он себя сдержанно, не делал ни каких намёков и даже как-то умудрился всучить ей, неизвестно как сохранившуюся, шоколадную конфету, при этом смущённо конфузясь и извиняясь. Девушка приняла презент, поблагодарила, а сама конфета перекочевала в рот девятилетней Лине Егоровой, любимице всего госпиталя и дочке хирурга Антонины Ивановны.
– Здравствуйте, Олег. Как ваше самочувствие?
– Вот. – юноша выдвинул вперёд плечо, словно под телогрейкой можно было разглядеть состояние его раны. – Скоро всё, на выписку.
– Это хорошо. – сказала Кира и тут же поправилась, поняв, что фраза могла показаться двусмысленной. – Я имею ввиду, хорошо, что рана так быстро зажила. Без осложнений. С лекарствами, сами знаете, плохо. – она немного помолчала, и спросила уже с некоторым сочувствием: – На фронт?
– Ну а куда же. – с деланной бравадой ответил Олег. – Но признаться, очень хочется на море. Вы бывали на море?
– Конечно, я же ленинградка.
– Нет, я про настоящее море. Тёплое. В Крыму.
– Нет, не была.
– А хотели бы поехать? Кончиться война, поедемте со мной в Крым?
– Да хоть в Крым, хоть в Африку или на остров святой Елены, – подумала Кира со злостью, – лишь бы там не было так холодно, голодно и страшно. И не с тобой.
Писем не было с начала ноября. Кира очень надеялась, что это связанно с невозможностью доставки. Сейчас куда важней оружие, еда, медикаменты.
Его звали Максим. Они познакомились на первомайской демонстрации. Она, Женька, Дашка и парень, имя которого Кира не помнила, он всё пытался кадрить Дашулю, к десяти часам утра пришли к площади Урицкого. Начинался парад.
Такого «Дядю Стёпу» сложно было не заметить. Прям такая же каланча, как на обложке журнала «Пионер» и такое же детское и одновременно очень взрослое лицо. Он так воодушевлённо кричал «ура», когда мимо проезжали танки под «Утро красит нежным светом», рвущимся из громкоговорителей, так заразительно, что когда он, с широко раскрытым ртом обернулся в её сторону, ей захотелось к ему присоединиться. Она в каком-то исступлении тоже закричала, и как-то незаметно оказалась рядом с ним. Они смотрели друг на друга, смотрели на танки, восторженно вопили «Да здравствует товарищ Сталин». Кира позабыла обо всём на свете. Сейчас для неё существовала лишь она, да ещё эта громко орущая орясина.